Страждущий веры

Туат потупился. За его спиной уже толпились соплеменники, обжигали любопытными взглядами. Я так чётко видела их перевитые фиолетово-сиреневыми прожилками ауры, что аж в глазах рябило. Вейас и слуга… они буквально набухли голубым свечением, сгустки алого под ним размечали раны на теле, учащённая пульсация обозначала не успокоившееся после схватки сердцебиение. Странно. Раньше я никогда не видела ауры чётко, а теперь могла читать их слой за слоем. Неужели открылся дар? В голове звучали слова зверя: «Ты важна, ты была рождена для большего!» Был ли это бред воспалённого разума, или зверь в самом деле говорил со мной? Может, он бы подсказал, где искать другую судьбу, но Вейас дал обещание, а против него даже зверь бессилен.

Я всмотрелась в лицо брата. Он выглядел потрёпанным, измождённым. У правой скулы расплывался синяк, на плече рана ещё не до конца затянулась. Бедный! Это всё из-за меня?

Туаты сыпали вопросами о моём самочувствии. Пришлось долго и нудно заверять доброжелателей, что сводить счёты с жизнью я не собираюсь. Усталость брала своё: тело ломило, а голову всё туже стягивало тисками боли. Я мысленно попросила Вея выпроводить всех. Остался только слуга. Он стоял возле окна, держа в руках догорающую свечу. Огонь причудливо преображал его профиль в кого-то знакомого. Может, и правда? Не-е-ет!

— Когда мы отправимся домой? — с горечью спросила я.

— Когда пройдём испытание, — улыбнулся Вейас.

— Ты ведь обещал отдать меня Йордену.

— Он сбежал.

Я повернула голову в сторону слуги. Так вот что он имел в виду. Но зачем тогда рисковал собой?

— Потому что спасать глупых принцессок моё любимое дело, — не скрывая, что прочитал мои мысли, ответил слуга. — А теперь вынужден вас покинуть, надо искать нового хозяина.

Я чувствовала, что он ранен и истощён даже сильнее, чем Вейас. От кого он бежит?

Слуга уже стоял у двери, когда брат остановил его.

— Погоди. Ты заслужил награду.

— Какая награда? У вас же ничего нет.

— Наш отец богат. Я напишу бумагу, в которой попрошу выплатить тебе сотню золотых за спасение сестры. Может, он и в орден устроит, на правах оруженосца или…

Слуга громко хохотнул:

— Ваш отец меня на порог не пустит или велит высечь за то, что посмел явиться пред светлыми очами. Если хотите наградить, сделайте это сами.

— Я отдам всё, что у нас есть, только попроси! — заверил брат.

Когда это Вей стал таким щедрым? Что он пытается доказать? Ясно же, что слуга не из-за награды в пекло полез.

— От тебя мне ничего не нужно, — он уставился на меня, будто бы я одним своим видом наносила ему оскорбление. — Не ты втравил нас в эту заварушку, а твоя сестра. С неё и награда — поцелуй.

Сама предсказуемость. А вот Вейас зачем-то округлил глаза:

— С ума сошёл?! Кто ты, а кто она!

— Пять минут назад она готова была отдаться плешивому демону, а теперь не сможет наградить меня одним поцелуем? — Издевается? Проучить хочет? Ну-ну. — Нет? Тогда зачем речи о награде ведёте? Дети!

Он уже сделал шаг за порог, когда я окликнула его:

— Подойди.

Слуга обернулся и вскинул брови. Вейас нехотя уступил место на краю постели. Сев рядом, слуга подставил щетинистую щёку.

— Я жду.

Взглянув в его холодные стальные глаза, я прикоснулась к ней губами. Мысленно произнесла: «Маленький подарок — от меня не убудет, так и знай». Он обхватил мою голову ладонями, развернул к себе и впился в приоткрытый от удивления рот. Я обомлела, столько было в его движениях уверенной, ломающей сопротивление, хищной силы, но вместе с тем и трепетной, почти болезненной нежности и отчаяния.

— Что ты себе позволяешь?! — воскликнул Вейас.

Слуга отпрянул прежде, чем я успела укусить, а мой брат ударить. Смерил свинцовым взглядом.

— Как я и думал, поцелуй принцесски ничем не лучше поцелуя деревенской потаскушки. Не такие уж мы и разные. Ну, прощайте, дети! Надеюсь, свой урок вы запомните.

Я прижала руку к распухшим губам. Он пошёл к двери, смахнув с себя Вея, который кинулся на него с кулаками.

— Как твоё имя? — спросила я в последний миг.

Он обернулся. В жестоком, высокомерном взгляде промелькнула тень удивления. Лоб прорезала продольная морщинка, словно слуга и сам не мог вспомнить своего имени, так редко его об этом спрашивали.

— Микаш Остенский.

— Микаш, — повторила я.

«Подвиг Великого Микаша. Я сберегу его в памяти навсегда. Это будет тебе лучшей наградой, чем украденный поцелуй».

Он ссутулился и спешно зашагал прочь, как побитая дворняга.

Книга 2. Глас во тьме

Глава 19. В пещерах спят медведи

1527 г. от заселения Мидгарда, Урсалия, Лапия

Микаш шёл сквозь безветренную ночь, удивительно сухую и морозную после бури. Воздух пах сладостью грозы. На плече горела рана, зыбкое марево плескалось в голове. После расставания с принцесской и её братом Микаш решил вернуться к целительнице. Мальчишка дал ей столько денег, что она вполне могла помочь ещё раз. Если нет, то он попробует уговорить её в обмен на услуги или… Попытка не пытка.