Страждущий веры

Когда подошёл наш черёд, я вцепилась в гриву. Кассочка неодобрительно фыркнула и зашагала по обледенелым доскам, как по твёрдой земле. Странное животное. Всем видом показывает, насколько она смышлёнее и смелее меня. А ступает-то как степенно! Чтобы ни себя, ни меня не расплескать. На противоположной стороне моста я потрепала её по шее, но она снова лишь на миг повела ушами.

— Серьёзная, аж скулы сводит, — усмехнулся Асгрим. — Ни ласки, ни похвалы не терпит, прямо как ты.

Я фыркнула и отвернулась. Асгрим расхохотался так, что едва не вывалился из седла. Я перевела взгляд на тайком прислушивающуюся кобылу. И правда, похожа.

Мы въехали в предгорья Утгарда. Погода стояла ясная, но солнечный день таял, как огарок свечи. Три-четыре часа слепящего света, а потом долгая морозная ночь. Глаза отвыкали от красок. Различали лишь оттенки режущего белого и угрюмого чёрного.

На бодрой рыси наша цепочка сжималась, а когда переходили в шаг, растягивалась так, что последние всадники скрывались за изгибом протоптанной тропы. Изредка поднимались в плавный галоп, чтобы развеяться, если отыскивались ровные участки. Кассочка держалась на безопасном расстоянии от переднего неннира, размеренным бегом сохраняя силы, а вот мерин Вейаса так и норовил обогнать или увильнуть в сторону. Брат загонял его в сугробы, чтобы утихомирить.

— Может, вам с сестрёнкой лошадьми поменяться? — предложил Асгрим, наблюдая, как неннир под Вейасом с кряхтеньем вылезает из глубокого снега.

Я ревниво обняла кобылу за шею. Никому не отдам!

Брат насупился и запихал строптивое животное в строй, бранясь сквозь зубы.

На обед мы не останавливались, предпочитая пройти как можно больше за светлое время. Привалы делали в безветренных низинах, под навесами, рядом с которыми были заготовлены сухие дрова и хворост. Разводили костёр, топили снег на огне в больших котлах, добавляли туда истолчённое в муку вяленое мясо и рыбу. Получалась сытная похлёбка, хоть и не очень вкусная. Ею же кормили лошадей, которые не выдержали бы тягот пути на одной тебенёвке.

Пару раз вдалеке мы замечали демонов: мелких тварей, похожих на пушных зверей; двуногих созданий, покрытых свалявшейся в колтуны шерстью; подобных скалам серокожих исполинов. Асгрим называл их имена и успокаивал, что если у них и есть интерес к длиннобородым, то дальше любопытства он не заходит. Верилось с трудом, но демоны действительно нас не трогали. Пока.

Когда мы в первый раз переваливали через невысокий хребет, я застучала зубами от усилившегося мороза и ветра. Асгрим подъехал и сунул под нос тыкву:

— Выпей — согреешься.

Я сняла крышку и глотнула. Внутренности будто кипятком обварило, из живота поднялись волны обволакивающего жара.

— Я думала, вы только сладкое любите.

— Иногда можно и потерпеть. Это улус, наши женщины готовят его по тайному рецепту из козьего молока, ягод, трав и грибов. По вкусу не слишком приятный, но согревает отменно.

Асгрим снова встал во главе. Я сунула тыкву за пояс.

Мимо проплывали словно вырезанные из белого камня заиндевелые ели. На медленном шагу можно было рассмотреть каждую иголку, покрытую хрустальными льдинками. Когда мы поднимались выше, разлапистые ветви прогибались от снеговых шапок. Я зазевалась, и Кассочка, решив попробовать ёлку на вкус, дёрнула её, скинув на нас лавину. Пришлось отряхиваться и снова прикладываться к улусу.

Через семь дней начался буран. Мы как раз поднимались в гору, когда ветер принялся хищно завывать и сбивать с ног. Небо запеленалось свинцовыми тучами, и тяжёлыми хлопьями повалил снег. Он застилал глаза, набивался под одежду и в рот. Лошади с трудом продирались сквозь неистовые порывы.

— С верхушки нас точно сдует. — Асгрим скомандовал: — Ищем укрытие!

— Недалеко есть большая пещера, правда, до неё идти по узкому уступу, — перекрикивая бурю, отозвался один из охотников. — Там иногда спят медведи.

— Лучше медведь, чем пурга, — решился Асгрим. — Отпустите поводья — лошади сами вывезут.

Обитая в Утгарде испокон веков, ненниры умели находить надёжные тропы и уклоняться от опасностей даже в темноте. Туаты полностью доверились им, и нам пришлось последовать их примеру.

Я старалась не думать, что рядом зияет бездонная пропасть. Если Кассочка оступится, мы полетим вниз, и не будет ничего впереди: ни Червоточины, ни демонов, ни места в ордене, ни даже замужества. Будет лишь тьма и блуждание по Тихому берегу в неприкаянном одиночестве.

— Сюда! — сквозь ветер донёсся голос Асгрима.

Я не видела его из-за метели, но Кассочка уверенно шла, чуя собрата впереди. Тёмное пятно узкого, как горлышко тыквы, прохода надвинулось из-за поворота. Спешились: потолок оказался слишком низким. Порог покрывала наледь, но через дюжину шагов по пологому спуску она стаяла. Пещерный зал раздавался вширь и ввысь. Было сухо и тепло.

Асгрим счищал с себя снег, следом подходили остальные члены отряда.

— Нужно найти дрова и развести костёр, чтобы просушить одежду.

— Здесь должны были остаться запасы, — подал голос один из охотников.