Страждущий веры

— А как я перепугался! Как будто заплутал в серой пустоши. Там было голо. Ничего не видно, кроме серости. Я начинал забывать: об испытании, о доме, даже о тебе. Сам становился ничем. А потом услышал твой смех. Ты танцевала в белом зареве. Так грациозно и красиво, что у меня перехватило дух от восхищения. Я побежал за тобой, и ты вывела меня из сумрака, — он поднял на меня глаза и осёкся. — Я говорю глупости, да? Это всё от дурацкого сна. Пройдёт!

— Пройдёт, — я сжала его ладони, встала и закружилась на месте, показывая самые простые движения из моего танца. Брат смотрел во все глаза и улыбался, печально и искренне. — Тебе нравится? Хочешь, как вернёмся, покажу тебе весь танец?

Вейас кивнул и притянул меня к себе.

— Ты знаешь, что ты лучшая, сестричка?

— Даже лучше служанок, селянок и принцесс-ворожей?

— В тысячу раз!

Я смеялась, прижимаясь к нему. Он смеялся со мной. Хотелось, чтобы так было всегда: мы вместе, впереди дорога, неизвестность, опасность, но мы молоды, полны сил и всё-всё преодолеем. Ничто не сможет нас разлучить!

Спину сверлил мрачный взгляд. Я обернулась. Микаш передёрнул плечами и отвёл глаза. Я тяжело вздохнула и отстранилась от брата. Закрались смутные догадки, но размышлять о них было слишком тяжело.

Мы позавтракали и засобирались в дорогу. Укладывали тюки, обсуждали предстоящий путь. Хорхор делился запасами еды, шкур и согревающих напитков. Даже пару оленей всучил, сказал, что пригодятся, чтобы демона приманить. Хорхору самому не так много надо. Жаль, что уезжать нужно так скоро. Он снова будет тосковать и сходить с ума в одиночестве.

— Не переживай. Мы ещё увидимся. Главное, передай ему мои слова, — шаман похлопал меня по плечу и пошёл на улицу посмотреть, как туаты седлают и навьючивают ненниров.

Вскоре и мы с братом покинули ледяной дом и подошли к загонам. Я упёрлась ногами в землю и затянула потуже подпругу на седле Кассочки. Кобыла прижала уши и покосилась лиловым глазом. Я почесала её шею, успокаивая. Все предлагали помощь даже с тем, с чем я справлялась сама. Не надо мне такой помощи! Выправила стремена и полезла на лошадь. Почувствовала, как на талию легли крепкие руки, поддерживая. Уже в седле я обернулась.

— Ты забыла, — Хорхор вручил мне костяное ожерелье. — Если что — зови. Думаю, это и есть моя последняя цель.

Я сняла рукавицу и сжала его ладонь. Приятно знать, что кто-то беспокоится о тебе, пускай и такой странный.

— Спасибо вам за всё.

Отряд уже выдвигался, и я поспешила за ними. В последний раз обернулась. Хорхор махал рукой на прощание. Его сумасшествие и одиночество наверняка происходили оттого, что он видел и знал больше, чем остальные люди, и понимал по-своему. Это нас роднило.

Небо на западе из непроглядно-чёрного стало тёмно-синим, звёзды таяли, оставляя лишь бледное око луны следить за нами. Погода была ясная и безветренная. Мороз не усиливался. Скрипел под копытами снег. Пахло им же, чистейшим и свежим, с примесью тёплой терпкости конских шкур. Умиротворённо. Спокойно.

Вскоре показалось Заледенелое море — ровная гладь со вспучившимися гребнями волн. Застыли, как по волшебству, до самой весны.

Хотя Хорхор уверял, что лёд наморозило толстый, Асгрим предпочёл не рисковать. Мы друг за другом ступали по узкому зимнику. Держали расстояние, боясь угодить в полынью.

Вдалеке возле чёрной лунки притаился белый медведь. Асгрим сказал, что, наверное, нерпу поджидает, морского пса. Я думала, так бывалых моряков называют. Как выглядит собака, живущая в море? Асгрим посмеялся и пояснил, что они мало похожи на собак, с выглаженной водой шкурой и ластами вместо ног. Просто лают сходно. Обещал, что покажет. Чуть дальше несуразные беспёрые птицы с круглыми белыми животами выпрыгивали из ещё одной лунки. Странные здесь звери, странная природа, чем дальше — тем страннее. Хотя, учитывая, что они приспособлены к мерзлоте… всё равно странные!

Переход затянулся. Асгрим не хотел делать привал, пока мы не будем в Хельхейме. В небе уже зажигались звёзды. В вышине раздался пронзительный крик.

— Буревестник, — Асгрим указал на парившую над нами небольшую белую птицу. — Хоть бы пургу на хвосте не принёс. Здесь и спрятаться негде.

Впереди показался долгожданный берег. Но прежде чем мы поднялись, послышался оглушительный рёв. Грозный, басовитый, продолжительный. И голосов в нём сливалось очень много. Я припала к шее Кассочки. Кобылка оставалась невозмутима, хотя её собратья заволновались, храпя и переступая на месте.

— Лежбище моржей, — спокойно предупредил Асгрим. — Придётся взять западней. Аккуратно, у берегов лёд может быть не такой толстый. Полагайтесь на чутьё лошадей.

Он поехал в обход, я следом, дальше весь отряд тонкой вереницей. Не прошло и десяти минут, как Асгрим вновь замер:

— Дальше — вода. Надо подниматься. Будем надеяться, лежбище не очень большое и у моржей нет гона.