Страждущий веры

Мы пробирались через очередной завал. Вей уже был наверху кручи. Микаш подсаживал меня на высокий, скользкий валун, как вдруг донёсся цокот. Будто когти стучали по полу. Микаш отпихнул меня в сторону чёрного провала в стене и затолкал следом упирающегося оленя. Брат спустился и помог ему. Затушили факел. Мы тесно прижимались друг к другу в узкой нише. Микаш сдавил морду оленя руками.

Демон шёл по нашему следу. Я чувствовала его ослепительную белую ауру. Когти цокали всё громче. Что, если запах учует?

«Зря арбалет не зарядили», — подосадовал Микаш.

Ага, потому что не стоило изводить всех накануне!

Из-за поворота заструился льдистый свет.

Мы затаили дыхание.

Он был похож на кошку размером с волка. Бледно-голубая шерсть с поперечными чёрными полосами светилась. Пол под лапами вспыхивал инистыми разводами. Демон замер у кручи. Повернул голову. Словно подведённые сурьмой голубые глаза хищно шарили по сторонам, окаймлённый чёрной шерстью нос дёргался, пытаясь уловить наш запах, треугольные уши с пушистыми чёрными кисточками обращались то назад, то вперёд. Он искал нас. Может ли он видеть в темноте? А сквозь стену? Я до онемения сцепила пальцы на груди. Пусть он нас не заметит!

Демон вскинул голову, ощерил пасть с острыми, как кинжалы, клыками и зарычал. Эхо загромыхало по каменным сводам. Я едва не вздрогнула. Олень тоже рванулся, но Микаш его удержал.

Демон попятился, разбежался и в несколько громадных прыжков преодолел завал. Мы вчетвером одновременно выдохнули.

«Так это он и был?» — мысленно спросил Микаш.

«Мы тут больше никого не видели», — пожал плечами Вейас.

«Тогда надо спешить. Дойдём до следующей площадки и приготовим ловушку».

План Микаша звучал разумно. К тому же иного в запасе не имелось. Пришлось быстро перелезать через завал. Микаш теперь шёл впереди, выглядывая из-за каждого поворота и маня нас за собой. Площадка сама наскочила на нас после длинного петляющего коридора. Она была шире других раза в два. В стене на противоположной стороне чернел ещё один проход.

Мы разобрали вьюки и устроили их с краю. Мальчишки возились с верёвками и оружием. Я, не сдержав любопытства, подошла к середине площадки, где высились четыре круглые колонны.

«Это лёд! Но тут так тепло — он должен был растаять», — поделилась я своей находкой.

«Это место нарушает все законы природы. Не удивлюсь, если тут даже вода течёт снизу вверх», — притушил моё воодушевление Вейас.

«Здесь символы, как те, что ты показывал на стене. Три птицы и кот».

Поверхность колонн испещряли тонкие трещины, в многоугольных гранях мерцали отблески пламени. Моё отражение ломалось и искажалось от таинственной игры света. Внутри двигалось нечто похожее на человеческий силуэт. Он открыл разноцветные — один голубой, другой зелёный — глаза и уставился на меня. Злобно уставился!

Я вскрикнула и отшатнулась, едва не распластавшись на полу.

«Тише! Раньше времени вэса привлечёшь, и мы не отобьёмся», — укорил Микаш.

Я зажала рот рукой и снова глянула на колонны. Они, как и раньше, были непроницаемо белыми. Никаких силуэтов. Почудилось?

Я подошла к мальчишкам. Они вручили мне копьё, вкратце обрисовывая план. Всё придумал Микаш. Вейас передоверил ему бразды правления. Ну и зря! Если он действительно хочет стать Сумеречником, то должен всё делать сам. А если нет, то нужно возвращаться. Эскендерия ждёт нас.

«Поцелуй меня на удачу», — попросил Вейас. Отрешённо, почти отчаянно. Я скользнула губами по его щеке, хотя чувствовала, что он хотел чего-то другого. Глаза так и горели.

Микаш повёл оленя к дальнему проходу. Вейас прошёл по залу и запалил все факелы на стенах. Нам свет союзник, а этой твари — наверняка нет. Микаш подал сигнал. Мы с братом затаились в противоположных углах, вскинув копья.

Микаш был сосредоточен до плотно сжатых губ, но при этом спокоен и сдержан, потому олень доверчиво шёл с ним на привязи, не понимая, что доживает последние мгновения. Зачем Микаш из кожи вон лезет, чтобы брат получил свои трофеи? Понимает ведь, что Вейас ему не поможет, тут нужен куда более влиятельный покровитель. Не знаю даже, кто из старых лордов поручился бы за простолюдина. Его дело пахать землю, но он уже не может. Моё дело выйти замуж и рожать детей, но я тоже уже не могу. Оба мы сломанные вещи, только брат целым остался, да и то ценой собственной мечты. Зачем мы всё это делаем? Зачем идём до конца?

Свистнул, рассекая воздух, клинок. Сверкнула сталь. Олень взвизгнул и забил ногами. Микаш отскочил, чтобы обезумевшее животное не затоптало его. Визг перешёл в хрипы, по светлой шерсти на горле текла кровь. Олень заваливался набок, продолжая дёргаться и сипеть. Воздух наполнился свинцовым запахом смерти.

Я не выдержала и зажмурилась. Уж сколько раз на моих глазах забивали животных. Иногда я заставляла себя быть спокойной, иногда, как сейчас, не выходило. То ли страх мешал, то ли из-за давешних разговоров на душе сделалось совсем погано. Как же это всё глупо! В этой охоте смысла ещё меньше, чем в смерти оленя!