Стражи

Клянусь, уходя, она даже подпрыгивала. В комнате оказались телефон, телевизор и видеомагнитофон. Все самое основное. Решил не разбирать вещи. Спустился по лестнице и вскоре оказался на улице. Я так хотел выпить, что чувствовал вкус виски на языке.

Букмекерская контора пустовала. Только Харт за конторкой. Не поднимая головы, сказал:

— Ты меня разорил.

— Разве ты не подстраховался?

— Разумеется, подстраховался.

— Сам на него поставил?

— Конечно.

— Тогда чего жалуешься?

— Обидно, что стал слепнуть.

— Так и мы все тоже.

— Чек возьмешь?

— Еще чего.

— Так и думал. Вот. — Он швырнул на конторку пухлый конверт. — Если хочешь, пересчитай.

Я пересчитал.

Когда я уходил, Харт меня окликнул:

— Джек!

— Да.

— Не возвращайся.

Надо же, — сказал Карелла, —

ну и денек выдался!

Эд Макбейн.

«С чего начинается убийца»

Войдя в пивную «У Грогана», я кожей ощущал отсутствие Шона. Все выглядело иначе, да и в самом деле тут все изменилось. Не было двух вечных охранников. Из кладовки вышел большой толстый мужчина.

Я спросил:

— Где охранники?

— Чего?

— Два старика, которые всегда сидели у бара.

— Я их прогнал. Мешают тут…

— Вы сын Шона?

Он внимательно присмотрелся ко мне, почти враждебно.

— А вы кто?

— Я — друг Шона. Джек Тейлор. — Протянул ему руку, но он сделал вид, что не заметил.

Спросил:

— Вы были на похоронах?

— Я… гм… у меня не получилось.

— Какой же вы тогда друг?!

Что верно, то верно.

Он зашел за стойку, начал там с чем-то возиться.

Я спросил:

— Выпить у вас можно?

— Слушайте, я считаю, что это неподходящее для вас место.

Я остался стоять, и он поинтересовался:

— Что-нибудь еще?

— Теперь я понимаю, почему Шон никогда о тебе не упоминал.

Он ухмыльнулся, а я добавил:

— Наверное, всю жизнь тебя стыдился.

Я вышел, ощущая одновременно и гнев, и печаль. Опасная смесь. Хотелось вернуться и дать самодовольному подонку по морде. Рядом остановились два американца, посмотрели на пивную и спросили:

— Это что, настоящая ирландская пивная?

— Нет, это подделка. Идите в «Караван», вот там — настоящее заведение.

В магазине, где торговали без лицензии, я основательно отоварился. Продавец спросил:

— Вечеринка?

— Вроде того.

Когда я добрался до гостиницы, груз уже оттянул мне руки. Чтобы наказать себя, я поднялся по лестнице пешком. Открыл дверь в комнату, решив: по две секунды на порцию.

Работал телевизор. Я вошел и увидел, что в кресле сидит, забросив ноги на кровать, Саттон. Я чуть не выронил бутылки.

Он сказал:

— Какое же дерьмо они показывают по утрам! — И щелкнул кнопкой.

Я попытался собраться и спросил:

— Как ты сюда попал?

— Джанет впустила. Я ей сказал, что мы братья. Ты знаешь, что у них здесь бывают танцы?

Я обошел кресло, и он увидел пакеты:

— Что там у тебя, приятель?

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Следил за тобой. Хотел убедиться, что ты снова не слетел с катушек.

— Следил за мной! Да кто ты такой, мать твою?!

Он встал, поднял руки, шутливо защищаясь.

— А, ты опять с нами!

— Как будто ты не знал, как будто случайно «забыл» тот джин в моей квартире.

И вдруг я увидел себя со стороны. Несчастный нытик. Как будто Саттон во всем виноват. Кинул ему банку пива.

— Кончай за мной ходить, договорились?

— Будет сделано.

Мы молча выпили. Потом он сказал:

— Я был на похоронах.

— Не то что я…

— Мне нравился старый негодяй. Он был веселым маленьким пердуном.

— Его сын теперь заправляет в пивной.

— Ну да? И какой он?

— Выставил меня оттуда.

Саттон громко расхохотался, а я сказал:

— Большое спасибо.

Бутылка шотландского виски не долго оставалась закрытой.

Саттон сказал:

— Плантер снова это сделал.

— Может, не он? Вдруг это и в самом деле самоубийство?

— Да будет тебе, Джек. Ты сам не веришь тому, что говоришь. После того как мы его прижали, он взял и убил еще одну девушку. Нам назло.

— Мы ничего не можем доказать.

— Значит, ты разрешишь ему улизнуть?

— А что я могу?

— Пристрелить его.

Я посмотрел Саттону в лицо. Не похоже, чтобы он шутил.

На следующее утро я был в скверном состоянии, но соображал, что к чему. Накануне лег в постель днем и, что удивительно, так там и остался. У меня все болело, но пока еще терпеть было можно. Я согнулся над кружкой кофе и что-то бормотал. Раздался стук в дверь. Джанет.

Она сказала:

— Ой, простите, я попозже зайду.

— Подождите минут десять, и я выметусь отсюда.

Она осталась стоять в дверях, и я рявкнул:

— Что-нибудь еще?

— Ваш брат. Надеюсь, я правильно сделала?

— Все нормально.

— Он очень милый, обещал подарить мне картину.

— Да, он это может.

— Ладно, не буду вам мешать.

Я посчитал свой выигрыш. Разложил деньги на кровати и любовался ими. Затем достал конверты. В один отложил часть для парня, который назвал мне лошадь. В другой — для Пэдрига, старого пьяницы. Еще один конверт — для Кэти Б., подарок на свадьбу. Вот и все.