Стражи дорог

— Потому что новичкам положено помогать, — пояснил Грубер. — Только, давайте договоримся, крестными мы вам не будем. Слишком уж вас много, чтобы каждому погоняло придумать. Мы вас вывезем отсюда в один стаб, где вы и попытаетесь освоиться, разобраться что к чему и определиться, как жить дальше будете.

— Да как здесь вообще можно жить?! — воскликнула молодая совсем девушка, закрыв лицо руками.

— В перспективе вечно, — Гребер редко миндальничал со своими собеседниками, и к женщинам это правило тоже относилось. — Ну вы пока продолжайте слушать доброго и умного Снегиря, а мне нужно кое-куда сходить. — Снегирь обернулся к нему и приподнял вопросительно бровь. — Где здесь больничная аптека?

— Эм, Снегирь же говорил, что обычные медикаменты для им… иммунных, бесполезны, — тихо и постоянно спотыкаясь о непривычные слова и выражения, спросила одна женщина, в этот момент гладящая мурчащую кошку.

— Они мне нужны не для того, чтобы лечиться, — ответил Грубер, пристально глядя на нее. — Где она? Внизу?

— Внизу, — кивнула женщина. — Прямо от приемного покоя до перехода в другое здание, там несколько складов моей вотчиной были. Вот ключи, если нужно, — и она протянула связку ключей Груберу.

— Вот так просто? Вязли и отдали?

— Знаете, после того как на тебя начинает нападать старшая медсестра хирургии, пришедшая за медикаментами и выглядящая в этот момент как сошедший с экрана зомби, начинаешь верить во что угодно. А после этого вашего… живчика мне действительно полегчало. К тому же, — она закатала рукав на правой руке. На белой коже виднелся едва заметный синяк. — Видите? А ведь это был жуткий укус, а сейчас, после того, как вы нам дали глотнуть эту, не побоюсь этого слова, гадость, не осталось даже шрама. Я все время боялась, что начну в зомби превращаться. Так что… — она махнула рукой. — Берите там все, что вам нужно. Наркотики в сейфе, если что.

— Я знаю, — Грубер вздохнул. — Я же хирургом был до того, как попал сюда. — Он забрал ключи, сунул их в карман и пошел к выходу. — Закройте дверь за мной.

Выйдя обратно в коридор, Грубер остановился и прислушался. Хотя твари помощней могли устраивать засады и вести себя совершенно бесшумно, их менее развитые собратья всегда издавали весьма характерные звуки. Вроде бы все было тихо. Эту тишину нарушали лишь редкое потрескивание тусклых ламп. Похоже, что резерв местного генератора подходил к концу, либо же врубилась какая-нибудь защитная система, направленная на экономию такого ресурса как электричество. В любом случае, медленно погружающиеся в темноту коридоры, создающие прекрасный антураж фильмов ужасов, действовали на нервы и призывали немедленно покинуть это здание, в котором кто только не притаился за ближайшим углом. Грубер не считал себя большим исключением из всеобщих правил, если, конечно, не брать во внимание тот факт, что он один из очень немногих «излечившихся» принятием белой жемчужины. Никто ему до сих пор не объяснил, отличается он из-за этого от обычных иммунных или все-таки не очень. Сам же он сравнивать не мог, по вполне очевидным причинам. Мотнув головой, чтобы прогнать дурацкие мысли, начавшие закрадываться к нему в голову в этом становящемся монотонным треске, он отметил, что давно не чувствовал элитника. И этот факт напрягал его еще больше, чем гипотетическая опасность в недрах больницы.

Решительно сняв с плеча автомат, Грубер направился к лестнице, чтобы спуститься вниз и найти уже аптеку, содержимое которой поможет завершить его эксперимент.

Стараясь двигаться максимально осторожно, он спустился на первый этаж. Долго стоял в арке выхода в коридор, прислушиваясь и не решаясь выглянуть.

— Да какого черта? Перед смертью все равно не надышишься, — зло прошептал Грубер и вышел в коридор, который уже практически полностью погрузился во мрак. Сориентировавшись, Грубер двинулся в том направление, которое указала ему женщина, заведующая аптекой и складами медикаментов.

Идти пришлось не слишком далеко. Как раз в месте перехода висела мигающая лампа, которая ни хрена не освещала, но зато было видно ступеньку на полу, об которую, Грубер мог поспорить с кем угодно, наверняка запинались почти все работники этой крупной больницы, а пара десятков почти наверняка сломали несколько конечностей. Свет лампы выхватывал именно эту ступеньку, и у Грубера не было трудностей в ее преодолении, и он не разделил судьбы всех тех, кто запинался о эту проклятую ступень. Но, сконцентрировавшись на неровности пола, Грубер перестал вслушиваться в окружающую его тишину, и почти пропустил тихое урчание, раздавшееся из-за угла.