Стражи дорог

— Я хочу выйти отсюда! Это все неправда, то что вы говорили, это просто не может быть правдой! Выпустите меня отсюда!

— Да тебя никто не держит, вали, только не ори, кретин, — по какой-то причине рубер реагировал на этого новичка гораздо сильнее, чем на рейдеров. Он бился в путающих его узах практически не переставая, и Грубер уже не казалось, он абсолютно точно видел, что кое-где трубки не рвутся, нет, но поддаются мощным рывкам и прогибаются, давая твари больше свободы движений.

— Сан Саныч, ты чего, вернись сюда, они знают, что делают, а ты им только мешаешь, — раздался и дверей громкий полушепот. — Ты же все равно… Ох, ни хрена себе, тварюка, — послышался звук захлопнувшейся двери, тот, кто только что звал обратно Сан Саныча, увидел рубера и предпочел скрыться от греха подальше. А вот у Саныча нервы, напряженные до предела, сдали окончательно, когда он услышал этот звук. Словно дверь захлопнули не в коридор, выходящий из этого страшного помещения, посреди которого бесновалась запутавшаяся тварь, а из его жизни, как минимум.

Взвизгнув и взмахнув руками совершенно по бабьи, Саныч, выпучив глаза, понесся к выходу. Единственный проход находился на том месте, где стоял сейчас Грубер, старающийся держаться от рубера подальше, и не решающийся выстрелить, потому что сейчас, когда измененный так сильно дергался, попасть в его споровый мешок, даже с такого расстояния представлялось проблематичным, а не попасть, значило еще больше разозлить тварь, которая и так уже продвинулась примерно на полметра от того места, где ее впервые увидели рейдеры.

Грубер сплюнул, когда увидел, что прямо на него несется этот псих с выпученными глазами, и отпрыгнул в ту сторону, откуда начал свой неспешный обход рубера, в надежде увидеть, как с ним можно расправиться, воспользовавшись беспомощным положением. Недооценивать измененного, стоящего почти на пороге превращения в элиту, он не собирался, поэтому хотел действовать наверняка.

Снегирю не было видно, что происходит с той стороны, где сейчас находился его друг. Рубер бесновался, продвигаясь в его сторону — это был единственный путь, куда он вообще мог двигаться. Вот только со стороны Снегиря было прекрасно видно, что руберу удается расширять своеобразные ячейки в словившей его сети. Тварь, обладающая зачатками интеллекта, очень быстро поняла этот принцип, и теперь ее движения приняли целенаправленное направление. Рубер больше не пытался вырваться, он пытался максимально расширить ячейки, чтобы суметь повернуться в нужную ему сторону. Снегирь прекрасно понимал, что, если ему удастся это сделать, то до полной свободы останется совсем немного. А еще он понимал, что Груберу с его места подобные подробности не видны. Рубер дернулся особенно сильно. Заскрипели потолочные перекрытия, из коробов которых и вывалились эти прочнейшие трубки, и измененный сумел вывернуть подобие плеча, из которого торчало множество шипов, в сторону и встать полубоком, развернувшись к Груберу и бежавшему в это время по проходу Санычу.

— Берегись! — заорал Снегирь, предупреждая Грубера об сменившейся обстановке, поднял свое ружье и выстрелил. Рубер только громче заурчал, тряхнул головой, и Снегирь увидел, как на пол посыпалась картечь, не причинившая измененному никакого вреда. — Твою мать, — отбросив в сторону бесполезный в данном случае ствол, Снегирь обернулся и бросился к тому столу, за которым не так давно спал. Насколько он помнил, рядом со столом на полу валялась вывороченная не слишком понятно откуда арматура.

Грубер видел, что измененный изменил положение тела, он слышал выстрел Снегиря, и только выругался сквозь зубы, когда увидел, как от толстых защитных пластин, покрывающих тело и голову твари, отлетают горошины картечи. Вот чего он совсем не ожидал, так это того, что рубер сумеет изогнуться совершенно немыслимым образом, и сделает бросок в сторону тоненько завывающего, бегущего к кажущейся такой близкой свободе, которая там — за дверью выхода.

Грубер впервые смог со стороны оценить размеры пасти рубера. Кроме множества зубов, расположенных в несколько рядов, она могла распахиваться, практически располовинивая уродливую голову на части. Грубер успел даже скинуть автомат, когда рубер сделал свой стремительный бросок и обе половины его раковины-головы сомкнулись на шее Саныча, захватив гладкую как биллиардный шар башку новичка. Пуля, выпущенная из автомата, ушла над рубером, послышался омерзительный треск, булькающий звук, и тело Саныча упало на пол, нелепо дергая конечностями. Головы у этого тела не было, а из обрубка шеи толчками вытекала кровь.