Стражи Галактики. Собери их всех

Гамора взглянула на девушку исподлобья, но ничего не сказала.

– Как там Грут?

– С ним все хорошо. Наконец-то напоминает себя прежнего. Правда, нам еще осталось последнего Грута забрать, – ответила Гамора. – Я передала ему твой вопрос: почему на Димаве он пожертвовал собой ради тебя.

– И что он сказал?

– «Я есть Грут».

– Ну и шуточки у тебя. А если честно?

– Он именно это и сказал: «Я есть Грут».

– А, – Кия едва заметно улыбнулась. – Кажется, я поняла. Послушай, а Дракс ведь тоже хотел меня навестить?

– Скоро придет. Сперва он заглянул к какому-то Обвинителю, чтобы договориться о неком реванше.

– Так она выжила?

– Насколько знаю, она единственная. Броня защитила. Скоро поправится.

– А сколько?..

Гамора пристально посмотрела на Кию и покачала головой.

– Даже если я скажу, что это изменит?

Значит, много. Для Кии и один погибший от спор значил много.

– Случившееся – моя вина.

– Ты была в отчаянии и ввязалась в это не по своей воле. Пойми разницу. Главное – не забывать о том, что произошло, и сделать выводы на будущее. Пусть это послужит уроком.

Гаморе и самой приходилось усваивать такие уроки. Благодаря этому она теперь сражалась в рядах Стражей Галактики.

Дальнейшая судьба Кии была в ее собственных руках.

Гаморе было чрезвычайно интересно, что ждет девушку в будущем.

– Это еще что? – воскликнул Ракета, следом за остальными вылезая из шаттла.

Вечернее солнце, окрасившее небо над лесополосой в яркие розовато-пурпурные тона, заставило его прищуриться.

– Куда нас занесло? Ка-Ленн не нашел для Грута места получше?

– Он вообще не здесь его держит, – ответил Квилл. – За Грутом отправилась Гамора.

– Тогда что мы здесь забыли? – Ракета стряхнул с ноги какое-то насекомое. – Ух, ненавижу природу.

– Ничего не забыли. Наоборот, нам нужно здесь кое-что оставить.

Ракета надулся.

– Квилл, а поподробнее?

– Я есть Грут, – усмехнулся Грут.

Они с Питером принялись копаться в грузовом отсеке шаттла, а Ракета остался за ними наблюдать.

– Кстати, как вы побеседовали с Тиваном? – спросил енот.

– Да как обычно, – ответил, не оборачиваясь, Квилл. – Хорошая выпивка, плохая компания, привычная экскурсия по музею. Но разногласий вроде бы не осталось.

– Ты дал ему понять, чтобы он и думать не смел наложить свои драные лапы на Грута?

– Еще как. – Квилл с Грутом вынесли с шаттла одинаковые прямоугольные предметы, завернутые в темную материю.

– Что это за ящики? – подозрительно спросил Ракета.

– Плоды мирного соглашения, – объяснил Квилл.

Ракета указал на ящик Грута.

– Ваше мирное соглашение какие-то странные звуки издает.

– Я есть Грут? – подняв ящик повыше, Грут прижался к нему головой, прислушался и улыбнулся. – Я есть Грут.

– «Они рады»? Что это значит?

Стражи направились к лесной опушке. Ракета с трудом продирался сквозь траву, отгоняя мошек.

– Кто «они»? – не унимался он. – И чему они рады?

Наконец Квилл и Грут поставили ящики на опушке. Питер торжественно сорвал с ящиков покрывала.

– Вуаля!

Ракета уставился на содержимое ящиков, которые на поверку оказались вовсе не ящиками, а клетками.

А в клетках…

– Грызуны? – недоумевая, произнес он.

– Еноты, – поправил его Питер. – Земные еноты из музея Коллекционера. Мы решили их отпустить.

Ракета в ужасе поднял голову.

– Ну и мерзкие же они.

– Я есть Грут, – возразил Грут.

– Милые? В каком месте они милые? Ты посмотри на них! На их «руки» посмотри!

– Не надо их обижать. Они твои родственники, пусть и дальние, – пожурил Ракету Квилл. – Вот этого я назвал Пушок, этого – Пухлик, а вон того – Вонючка, потому что по пути от Коллекционера он… в общем, сам понимаешь.

Ракета был взбешен. Чушь. Стыдоба. Позор. Но он все же не удержался от замечания.

– Ты одного пропустил.

– Да, мне хотелось, чтобы ты придумал ему имя.

Ракета уставился на четвертого енота. Похоже, в стае тот был отщепенцем. Он был страшный, лохматый и злобно рычал на остальных, а может, и на весь окружающий мир.

– Не хочу я ему имя придумывать, – фыркнул Ракета. – Это просто тупая зверюга.

– Я есть Грут.

– Нет уж. Грут – нормальное имя для дерева, но не для грызуна.

– Еноты – не грызуны, – снова поправил его Квилл.

– Постой-ка, я передумал, – тут же заявил Ракета. – Назову его Питер.

– Эй!

– А теперь избавьтесь от них. По-моему, Пухлик чем-то болен.

– Ладно, давай отпустим малышей на свободу, – согласился Квилл. – Хочешь открыть клетку?

– Ни за что!

Ракета подозрительно смотрел на енотов. Двое из них шипели и яростно колотили лапами по прутьям клетки. Остальные двое вели себя спокойнее, но все равно крутились и пробовали клетку на прочность своими маленькими лапками, неуловимо напоминавшими Ракете его собственные.

– Не хочешь – как хочешь! Грут, на счет три…

Квилл с Грутом открыли клетки и отступили. Первый енот выскочил так стремительно, что Питер отпрянул и шлепнулся на задницу. Остальные вылезли неторопливо, принюхиваясь к земле и осматриваясь по сторонам.

– Я есть Грут, – Грут широко улыбался.

– Стыдоба!

– Убегают! – воскликнул Квилл. – Пока, Питер! Пока, Пушок! Пока, Пухлик! Пока, Вонючка!

– Я есть Гру-ут! – крикнул вслед Грут.