Женщина постаралась освободиться; голографическую маску кри на ее лице перекосило.
– Вы меня уже достали, – сказала она, – честно. Я только… а, тьфу. Грут! Прорывайся сквозь барьер!
За силовым полем можно было различить силуэт другого кри – замаскированного Грута, стоящего посреди облака пыли. Его сгорбленная фигура выглядела жалко и одиноко. Клон оглядывался по сторонам, будто пытаясь кого-то найти, а может, вспомнить, зачем он здесь.
Но стоило Анней выкрикнуть приказ, как он рванул к дверям.
– Я есть Грут!
– Я есть Грут!
– Я есть Грут!
– Вы проиграли, – сказала Гамора Анней. – Даже если Грут выберется, советников тут уже нет.
– Ну хоть кого-нибудь убьем, – парировала женщина.
Сканирование показывало, что это у нее вполне получится. Как ни старался Ракета задержать крийских военных, тем все же удалось прорваться внутрь. До их прибытия оставались считаные секунды.
– А знаете, что самое важное? – свободной рукой Анней нажала на кнопку в области шеи, и голограмма отключилась.
Анней предстала в своем прежнем виде: зеленокожая, сильная, со спутанными влажными белыми волосами, на лице – мрачная ухмылка.
Питеру нравилось ее лицо. По крайней мере, до текущего момента.
– Нет никакой разницы, убью я советников или нет, – продолжила Анней. – Это было бы замечательно, но я и так многого добилась для димави.
– Войны не избежать, – заметила Гамора.
– В том-то и дело. Раз наши трусливые руководители боятся воевать с кри, то теперь у них не останется выбора.
– Погибнут тысячи, десятки тысяч димави! – не веря своим ушам, воскликнул Питер.
Теперь он догадался, что террористами двигала не справедливость, не жажда мести, а банальная кровожадность.
– Что ж, зато они погибнут в праведном бою, – Анней оглянулась через плечо. – Эй, кри! За нападение ответственны…
Она не успела закончить. В мгновение ока Гамора подскочила к ней со спины, закрыла ей рот и провела молниеносный удушающий прием. Обмякнув, Анней сползла на пол. Питер взглянул на ее бессознательное тело, местами по-прежнему скованное льдом. Оставить женщину так значило, что кри неминуемо обнаружат ее и допросят. Чтобы сохранить все в тайне, необходимо было забрать ее с собой.
– Я есть Грут!
– Да не забыли мы про тебя, – пробормотал Питер себе под нос, раздумывая, как поступить дальше.
Кри уже поднимались по лестнице, силовое поле готово было сдаться под натиском Грута, и медлить было нельзя. Вот дрань. Похоже, что гениальный план Питера оказался не таким уж гениальным. Хотя…
Он повернулся к окну, через которое они попали внутрь.
Догадавшись, о чем он думает, Гамора скептически изогнула бровь.
– Уверен?
– Я есть Грут!
Клон пробивал барьер неравномерно, порой нанося несколько ударов подряд, а порой отдыхая несколько секунд. Один раз у него едва не подкосились ноги, как случалось с его ослабленными собратьями.
Неизменной оставалась лишь ярость в его голосе. Он готов был крушить все на своем пути. В замкнутом пространстве – таком как коридор – от его спор некуда будет скрыться. Приближающийся отряд кри неминуемо будет уничтожен.
– Уверен, – ответил Квилл.
– А с ней что будем делать? – Гамора кивнула в сторону распростертой на полу Анней.
– С собой брать.
– Рискованная затея, но я готова.
– Ракета! – произнес Питер по рации. – Переходим к плану «Д».
– Хорошо. Квилл, постой-ка. Какой еще, к Таносу, план «Д»?
Питер скривился.
– Дефенестрация[2]
.– Я есть Грут!
Положив Анней у окна, Гамора отряхнулась и вернулась обратно. Питер взлетел под потолок и завис над закрытым силовым полем входом в конференц-зал. Он расположился спиной к стене, так, чтобы Грут не видел его.
– Я есть Грут!
Нет, это создание не было Грутом.
Набрав в грудь побольше воздуха, Квилл кивнул Гаморе. Та наблюдала за клоном, готовая отдать команду Ракете, как только Грут…
– Давай!
Грут выскочил в коридор. Не встретив на пути преграды, он пролетел сквозь дверной проем как пушечное ядро и проскользил еще несколько метров по полу, прежде чем остановиться.
Квилл не стал дожидаться, пока он остановится.
Спикировав вниз, он обхватил Грута руками и, ускорившись, потащил его вперед. Зажмурившись и отвернувшись, Квилл развил максимально возможную скорость и приподнял двойника в воздух. Лицо Питера терлось о кору; покрывающая Грута голограмма пощипывала кожу.