Стражи: Gelidus Corde (СИ)

Ее крик разрезал морскую пучину, небосвод осветили молнии, а гром заставил воздух дрожать. Призрачные узды, которыми я сдерживал бурю, дрогнули в моих руках, стремясь ускользнуть. Я собрался и создал моргенштерн, слабо звеневший у меня в руке. Марисса с трудом остановила первый удар — шипы резанули ее руку, оставляя алеющий след; воздушный пузырь дрогнул, грозясь лопнуть. Я вновь замахнулся, целясь ей в плечо, но она ударила меня ногой в живот, заставив жадно вздохнуть, траектория сбилась. Незаметные стилеты, иглообразные кинжалы, сверкнули около моего лица, однако я успел уклониться: они лишь срезали часть моей челки. Я ошибался, что Марисса была плоха в ближнем бою, она ничем не уступала мне. Каждый ее удар был расчетлив и выверен многолетней практикой, каждый шаг напоминал о ее навыках фехтования — британка стала бесчувственным механизмом, существовавшим для сражений. Я все же был человеком.

«Где ты, девочка в шляпе с алой лентой?» — подумал я.

Марисса удивленно замерла, останавливая лезвие стилета в миллиметрах от моей груди. Мой моргенштерн треснул еще две атаки назад, а на создание щита у меня не было сил; я выглядел столь же потрепанным, сколь была она. Болезненное сердцебиение стучало в ушах, а, может, это были звуки камней, летавших по дну нового моря.

«Может, назвать его морем Разбитых Надежд? Или Неудавшейся Любви?» — подумал я, устало прикрывая глаза.

Когда отдаешь все силы безумной стихии, то не стоит так долго злоупотреблять ее добродушием: она сожрет тебя, когда у тебя не останется сил сопротивляться. Это грозило и мне. Но Марисса почему-то не двигалась.

— Я все еще тут, просто мне нельзя проиграть, — сдержанно ответила она, продолжая держать кинжал дрожащей рукой.

Я не знал, что тогда сказал свои мысли вслух.

— Да, мне тоже, — с тоской вымолвил я, позволяя остаткам энергии покинуть мое тело, после такого я нескоро восстановлюсь.

Марисса сочувственно улыбнулась, когда маленькая, с трудом парящая в воздухе бомба с грохотом взорвалась, уничтожая воздушный пузырь и раскидывая нас в разные стороны. Я был уверен, что на поверхности этот взрыв вызвал лишь еле заметное волнение.

Море сомкнулось надо мной, уничтожая любую надежду на драгоценный вздох. Я, борясь с яростными и беспорядочными течениями, плыл к мутному свету, но каждое движение отдавалось режущей болью в пораненном боку.

«Если выплыву, то что дальше?» — думал я, цепляясь за остатки сознания, ускользавшие из-за недостатка кислорода.

Красная змейка взвилась ввысь, обгоняя меня, я устало прикрыл глаза и вытянул правую руку, стараясь почувствовать ветер на кончиках пальцев, но через секунду я понял, что оказался в западне: толстая корка льда уже покрыла море.

«Море Моей Глупости», — раздраженно подумал я, пытаясь создать хоть какой-то пузырь с воздухом, но, казалось, что вся магия вытекла из меня, я остался ни с чем.

В этот самый момент лед резко начал опускаться на меня, притягивая ко дну. Я уперся в шершавую поверхность ладонями, напоминая буре, что я был ее создателем, но даже в ней уже не осталось моей энергии. Мое преимущество растворилось в силах Мариссы. Я расслабился, позволяя стихии нести меня туда, куда ей приспичит. Я вслушивался в то, как на дне росли ледяные иглы, призванные проткнуть меня, но сил сопротивляться не осталось. Наконец, когда первое острие коснулось моей спины, пуская кровь в свободное плавание, ледяная корка с грохотом треснула, растворяясь серебряной пылью, иглы исчезли, позволяя мне чудом приземлиться на ноги.

— Все еще не проиграл, хах, — выдохнул я, борясь с дрожью и кашлем.

Иногда, когда стражи чересчур истощают свои силы, они ничем не отличаются от людей.

— Александер, это можно предотвратить, — голос Мариссы прорвался до меня сквозь гомон бури.

Я устало поднял глаза в небеса: британка парила в воздухе, удерживая над головой всю воду, что еще недавно омывала низину. У нее уже были силы, присущие настоящему стражу. Я не дышал, понимая, что через несколько секунд это море обрушится на меня.

«Тогда я точно не удержусь на ногах», — смиренно подумал я.

Я бы хотел утешить себя, что сделал все, что мог, ради этой победы, но эти несказанные слова были бы ложью. Я запрокинул голову к небу, прикрыл глаза и медленно улыбнулся.

«Она же всегда улыбалась», — промелькнуло у меня в голове.

Я понимал Себастьяна: казалось, будто горькие слезы уже жгли глаза. Я слышал, как вздохнула Марисса, медленно ослабляя хватку.

— Слышь ты, придурок! — Кетерния кричала так громко, словно старалась разбудить мертвых. — Возьми себя в руки, черт возьми!

Я повернулся в ее сторону и успел разглядеть только ее растрепанную фигуру, когда вода рухнула на меня, стремясь сломать, как все вокруг ломало меня всю жизнь: страх родителей, чрезмерная холодность бабушки, правила Совета… Я понимал, что Кетерния не хотела, чтобы я проиграл, не борясь. Лучше потерпеть поражение тогда, когда ты до последнего отдавал себя сражению.

Я сжал кулаки.

«Соберись! Представь, что энергия это… — я оборвал свою мысль. — Нет, энергия — это ты сам, этот шторм…»