Стражи: Gelidus Corde (СИ)

Мы простояли так всего пару минут, но казалось, будто прошло лишь несколько секунд. Стражница отстранилась и провела рукой по моей груди, высушивая предательские пятнышки слез, впитавшиеся в мою футболку. Я перехватил ее ладонь и поднес ее к своим губам, легко целуя ее пальцы, теперь тоже украшенные шрамами. Кетерния улыбнулась, смущенно вырывая руку.

— Дурень, — сказала она, разматывая бинты, и направилась к двери, зная, что я последую за ней.

— Ты проиграла, — радостно заявил я, нагнав ее.

— Мы же оба прекрасно знаем, что, даже если бы я победила, ты бы все равно поступал по-своему, — заявила девушка, упав на диван перед телевизором. — Я права?

Я лег около нее и положил ей голову на колени, чтобы она, как всегда, перебирала мне волосы, пока мы смотрели кино.

— Ага, — подтвердил я и довольно улыбнулся ей в ответ.

***

— Смотри, правильнее ударять так: ты затратишь меньше сил, а урон нанесешь больше, — Себастьян показывал Кетернии один из приемов, а она повторяла за ним.

Мы с Мариссой сидели поодаль и молчали, от скуки вслушиваясь в шуточные перебранки огненных стражей и шум прибрежных вод. С момента нашего с Себастьяном сражения прошел месяц, мы практически восстановились, но продолжали следовать плану о самостоятельных тренировках. Только вот если Кетерния и Леруаморо действительно занимались, то мы с Мариссой шарахались друг от друга как от огня.

«Точнее, она шарахается», — устало подумал я, перебирая пожухлую траву между пальцами.

За весь этот месяц я три раза пытался извиниться перед ней за тот глупый поцелуй, который, похоже, слишком сильно терзал ее: только я начинал говорить, как ее щеки покрывались лихорадочным румянцем, и она пыталась поскорее сбежать от меня, обычно спотыкаясь о камень или запутываясь в собственных ногах. Эта Марисса скорее напоминала девушку в цветастом платье и белой шляпе, но еще более несобранную. Когда британка уходила, я безразлично тренировал меткость своего удара, метая кинжалы в противоположное дерево или камень. Однако сегодня ледяная стражница не торопилась уходить, она лишь иногда поглядывала краем глаза на меня, а затем, прерывисто выдыхая, вновь отворачивалась в другую сторону.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросил я, вглядываясь в марево заката: солнечные лучи последний раз освещали берег реки, созданный Себастьяном.

Марисса медленно развернулась ко мне, убирая короткие волосы за уши.

— Да, хотела, — она подняла на меня свои серебряные глаза.

Я кивнул, показывая, что готов ее выслушать, но стражница продолжала молчать, внимательно рассматривая меня.

— Тот поцелуй…

— Мне жаль, что я заставил тебя чувствовать себя неуютно, — сразу прервал я ее, смело встречая ее взгляд.

— Это не совсем то, что я хотела услышать, — внезапно сказала она, мягко улыбнувшись, и пододвинулась поближе ко мне. — Я лишь хотела сказать, что ни о чем не жалею, что это было просто неожиданно, а не ужасно.

Марисса сбилась, слегка покраснела и сжала кулаки, собираясь с мыслями.

— Просто тогда мне показалось, что ты словно сошел с ума, а может, звал совсем и не меня, — меланхолия сквозила в ее словах.

«Я ведь тогда звал Кетернию», — словно извиняясь, подумал я.

— Но знаешь, даже если ты действительно звал не меня, я все равно была рада, что откликнулась на твой зов, — искренне продолжала Марисса.

Я удивленно посмотрел на нее, замечая, что в ней действительно что-то было не так, как обычно. Может, все дело было в ее выражении лица: таком открытом и добром? Или всему виной были ее теплые бесхитростные слова?.. Я взял ее за руку, больше не казавшуюся холодной.

— Я звал тебя, — я врал, но сам начинал верить в свою ложь.

Я нагнулся и мимолетно коснулся губами ее щеки. Только теперь я понял, за что мог полюбить Мариссу — за запах моря, смешанный с вышиной.

«Именно так ощущается спокойствие», — заключил я, обнимая ледяную стражницу, покрасневшую из-за моих слов.

Солнце село, погружая местность в голубоватую сумрачную дымку, предвещавшую приближение ночи. Где-то вдалеке ожили вечерним шумом леса, полнившиеся хищными птицами и стрекочущими насекомыми. Я смотрел за Кетернией и Себастьяном, лежащими на земле. Он показывал ей на звезды, рассказывая об их особенностях, а она завороженно слушала, не отрывая глаз от небес.

«— Эй, Кетерния, ты ведь любишь меня?

— Люблю».

— Вон там Сириус, видишь? — спросил Себастьян, создавая колечко из огня, чтобы девушка смогла увидеть звезду.

— Да, вижу, — Кетерния кивнула, улыбнувшись Леруаморо.

«— А ты меня, Саша?..»

Да? …или нет?

***

Двадцать первое декабря пришло слишком быстро. Казалось, что стоило сомнениям охватить меня, как я совершенно забылся в них, теряясь в самом себе. Я ничего не решил, старался думать о проблемах поменьше: подготовка к сражению была важнее. Каждую ночь мы с Мариссой дрались, пока не падали на землю, совершенно обессилев. Иногда побеждала она, иногда я — никто не знал, кто сможет победить в конце. Кетерния с Себастьяном тоже перестали праздно проводить время и начали драться, пытаясь найти слабые места друг друга.