Стражи: Gelidus Corde (СИ)

Обеспокоенно перевернув страницу, я обнаружил дальнейшие разъяснения, полностью совпадавшие с моими симптомами.

— Потеря контроля, головокружения, страх, паника… — в ужасе шептал я, пробегая глазами по тексту.

Я наконец все окончательно понял, нашел ответ на свой вопрос.

— Лечение: отказ от незаконной любви. В противном случае наступает магическое истощение, впоследствии потеря статуса стража, — прошептал я.

На этом раздел закончился. Я не двигался, уши словно заложило, а в голове был сплошной белый шум. Я догадывался еще тогда, что причина именно в том, что мне нравится Кетерния, но не хотел верить в это. Теперь все факты были передо мной, бесчувственные буквы прожигали глаза, а надежды рассыпались миллиардами осколков. Я уже знал правильный ответ. Медленно поднявшись со стула, я поставил книгу на место.

«Значит, я откажусь», — поклялся я, покидая библиотеку.

***

После этого жизнь пошла своим скучным и предсказуемым чередом: Кетерния приходила, я ее учил, она уходила. Я постоянно держал себя под контролем, думал о том, что говорил и думал. Иногда она смотрела на меня с некоторым подозрением в карих глазах, но ничего не говорила. Мы начали совмещать теорию с практикой, она пыталась колдовать, а я лишь показывал ей приемы с безопасного расстояния. Однажды после такой тренировки, когда я вновь победил ее, она заговорила со мной, сидя на мате:

— У тебя что-то случилось?

Я украдкой глянул из-за плеча, посмотрев ей в глаза.

«Прости меня, я не могу отказаться ради бытия стражем. Даже ради тебя я не могу этого сделать», — искренне ответил я в моей голове.

— Ничего, с чего такие подозрения? — кинул я, убирая не нужный более инвентарь.

— Не знаю даже, ты ведешь себя странно иногда, — ответила она, задумчиво отхлебнув воды.

Я замер на секунду, не зная, раскусила ли она меня полностью.

— Но мне, наверное, показалось, — бросила она, поднимаясь на ноги. — Я в душ.

Я кивнул.

«Думаю, ей повезло, что я стер ей память, — решил я, падая туда, где только что сидела она. — Она никогда не испытает ту боль, которую ощутил я, у нее не будет риска исключения из стражей… Ей очень повезло».

Отхлебнув воды, я оперся на руки и закинул голову к потолку. Теперь мои планы не выходили за пределы отношений учитель-ученик, но раньше я думал о чем-то большем. Кетерния показала мне много всего нового в этом мире, научила искать крупицу счастья даже в огромном океане страдания и боли. Я практически забыл, что мать меня бросила и предпочла не помнить обо мне. Я начал искать что-то хорошее в жизни, ставить какие-то цели помимо бытия стражем. Я думал о том, кем буду работать в мире людей, что станет моей «святой обителью». Сейчас все это казалось глупой детской мечтой, не имеющей никаких оснований на существование. Я тихо рассмеялся, понимая, что рассуждаю как старик.

— Чего смеешься? — спросила Кетерния, вытирая волосы.

— Просто вспомнил кое-что хорошее, — ответил я, поднимаясь на ноги.

— Поделишься? Или тайна? — поинтересовалась она, проходя в прихожую.

— Секрет, — ответил я, слегка улыбнувшись.

— Понятно, — девушка кивнула, надевая обувь.

Мы стояли в комнате в полной тишине. Я слышал, как девушка дышала, как билось ее сердце. Отпрянув от стены, я подошел к вешалке и снял ее ветровку. Кетерния поднялась, я помог надеть верхнюю одежду и снова отошел, словно не хотел подходить к ней слишком близко.

— Вот об этой странности я и говорила, — сказала Кетерния, поправляя волосы.

Я проигнорировал ее слова.

— У тебя волосы мокрые, — сказал я, рассматривая девушку с легким прищуром, размывавшим картинку в цветные пятна и блики.

Стражница провела рукой над головой, высушивая непослушные локоны.

— Все равно промокнут, на улице же дождь, — кинула она, хватая зонт, и вставила наушники в уши, по-хозяйски открывая дверь.

Я подошел к выходу, чтобы закрыться на замок после ее ухода, но она внезапно остановилась, продолжая удерживать дверь рукой.

— Прости, если чем-то тебя обидела, я не хотела, — прошептала она, не поворачиваясь ко мне лицом.

Я замер, понимая, что ее вины в этом нет. Я промолчал. Она кивнула:

— Ясно.

В следующую секунду она летела вниз по лестнице, не касаясь руками перил, и перепрыгивала через две ступеньки, торопясь уйти. Я знал, что сделал ей больно, но как исправить это, не становясь к ней еще ближе, я не знал. Я закрыл дверь с тяжелым сердцем, мягкий щелчок замка эхом разнесся по пустой квартире, напоминая мне, что я все еще один.

***

После этого Кетерния не приходила. Она написала мне, что сейчас завал на работе и нужно все закончить, пока не началась школа, но я был уверен, что основная причина не только в этом.

«Ничего не поделаешь», — пытался утешать я сам себя, когда проснулся утром двадцать восьмого августа.