Стражи леса

Кайрбр вопросительно взглянул на правителя. Тот держался спокойно; на его обнаженной груди еще не зарубцевался шрам от кинжала Валаса Лайту.

— Это правда, Кьярно? — сурово спросил правитель, хотя по его лицу было видно, что он сожалеет о случившемся.

Кьярно кивнул и попытался вывернуться из рук державших его воинов. Почувствовав, что его отпустили, Леофрик сердито оттолкнул стражников. В наступившей тишине слышались только звуки удаляющейся охоты — лай гончих и топот копыт.

У Морвхен было испуганное лицо, и Леофрик всей душой сочувствовал бедной девушке: ее возлюбленный был совсем рядом, а она не могла к нему даже прикоснуться! Подобной несправедливости он уже не выдержал.

— Правитель Олдельд, — громко сказал он, — могу я кое-что сказать?

— Не надо, я не нуждаюсь в твоей защите! — выпалил Кьярно.

— Я не собираюсь тебя защищать, Кьярно, — сказал Леофрик. — Я хочу вступиться за госпожу Морвхен.

Правитель Олдельд прищурился:

— Ты хочешь вступиться за Морвхен? Почему?

— Потому что больше некому, — сказал Леофрик. — Некому вступиться ни за Кьярно, ни за Морвхен, а ведь они любят друг друга. Так почему бы не разрешить им быть вместе?

— Потому что он разобьет ей жизнь, — отрезал правитель Олдельд. — У Кьярно были все шансы доказать мне свою верность, а он упустил их, и я больше не намерен терпеть его возле себя.

— В таком случае вы глупец, — спокойно сказал Леофрик, и все в зале ахнули от ужаса, — поскольку в приступе злости не видите, от чего отказываетесь.

Лицо правителя исказилось гневом; схватившись за меч, он подошел к Леофрику и сказал:

— Мне следует убить тебя на месте, человечишка! Ты смеешь оскорблять меня в моем собственном доме?

— Простите мою грубость, господин правитель, но я говорю от чистого сердца.

— Вы, люди, считаете себя умнее всех, — усмехнулся Олдельд. — Вечно лезете не в свое дело, пытаясь навести справедливость; вы как дети — не зная культуры других народов, навязываете им свою, да еще и считаете, что только вы знаете, чего хочет мир.

— Возможно, вы правы, но прошу, дайте мне сказать. Это моя единственная просьба.

— Говори, но учти, что своего решения я не изменю.

Встав рядом с правителем Коэт-Мары, Леофрик обратился к толпе эльфов:

— Я родом из земли, которая граничит с Атель Лорен. Она называется Бретонией, и я один из ее рыцарей. Я служу своему королю и защищаю его земли, когда им угрожает опасность. Я рыцарь, и мой путь к рыцарству был долог и опасен.

Я начинал простым рыцарем, которых у нас называют странствующими. Я был молод, горяч и, чтобы стать настоящим рыцарем, готов был сразиться со всем миром. На моей родине многие юноши мечтают стать рыцарями, но своей цели достигают немногие. Странствующий рыцарь — это символ бравады, бесшабашности и высокомерия, а также храбрости, граничащей с безумством. В бою такие воины бросаются на противника сломя голову и получают то, к чему так стремились, — либо великую славу, либо геройскую смерть.

— А при чем здесь это? — спросил Олдельд.

— Сейчас объясню, — ответил Леофрик. — Многие из таких воинов не доживают до старости, и их матери оплакивают своих сыновей гораздо раньше положенного срока.

— В таком случае эти рыцари — глупцы, — заметил правитель Олдельд. — Забыться во время сражения — вещь непростительная.

— Разумеется, вы правы, правитель, но подумайте вот о чем: это известно только тем, кто остался в живых. И пока на свете существует безумство смельчаков, живет и мужество, и чувство долга. Это первое, чему учатся наши молодые рыцари.

— Неужели это стоит их жизней?

— Иначе они не были бы рыцарями, — сказал Леофрик. — Потому рыцари Бретонии и считаются лучшими воинами, что тот, кто ни разу не испытал подобного безумства, никогда не станет настоящим рыцарем, мужественным и благородным.

— К чему ты клонишь, человек?

— К тому, что Кьярно еще очень молод и совершил много глупых поступков, но он полон жизни и храбр. Я уверен, что он уже получил первый урок мужества и долга и готов занять достойное место в вашем клане.

Олдельд покачал головой:

— Из-за него погибло много моих воинов. Я отвечаю за свой род и не могу довериться этому юноше.

— Я знаю, — сказал Леофрик, — и Кьярно это знает, и теперь он будет это помнить до конца своих дней. И никакое наказание не сможет подействовать на него сильнее, чем это. К тому же, выгнав его, вы разобьете сердце своей дочери.

— Не вздумай манипулировать мной, вмешивая сюда еще и мою дочь, — строго сказал Олдельд.

— Не буду, клянусь. Я бретонский рыцарь и никогда не лгу. Я говорю только то, в чем абсолютно уверен.

Олдельд не ответил. Бросив быстрый взгляд на Морвхен и Кьярно, он обернулся к Кайрбру.

— Что скажешь, Гончая Зимы? — спросил он. — Можно доверять твоему племяннику или нет?

Кайрбр сделал шаг к Кьярно и посмотрел ему в глаза. Через несколько мгновений старик сказал:

— Его сердце не лжет, мой господин. Я понял это, когда он был еще ребенком.

— Да, но можно ли ему доверять?

— Не знаю, мой господин, — честно признался Кайрбр. — Мне хочется ему верить, и все же я не уверен.