Стражи на башнях

— Это мой пациент. — Я не уточнила, что мальчик уже здоров. — Подкидыш. Его засунули нам в корзину, смертельно больного. Мы его подлечили, но… У малыша даже имени нет.

Эффектная пауза.

— Понимаете, Йенс, вот такие дети…

Я, кажется, всё-таки выбила эти деньги. Джей Ди своим плачем очень помог. Может быть, оставить его в больнице? Буду возить в колясочке на встречи, конференции, приёмы. «Здравствуйте, я Майа Тэллу — а это мой воспитанник, полувампир…» Нет, это, наверное, лишнее. Жаль. Интереснее было б жить.

— Если он здесь задержится, я назову его в Вашу честь, Йенс, — пообещала я сенатору.

Определённо, деньги мы получим.

Я сообщила секретарю, что в ближашие полчаса не принимаю звонков, и ушла с малышом на террасу. Спящая в кресле-качалке кошка Кэннон лениво приоткрыла глаза, потянулась белыми лапами и опять уткнула нос в свой рыжий бок. Воздух был напоен благоуханием сада. Через восточную стену Замка дул ветер, ветер с пустыни, из Ниневе, с океана, и верхние ветки цветущих вишен качались как раз на уровне моих глаз. Я села за стол, поудобнее пристроила Джей Ди на коленях и принялась звонить.

— Карел? Майа Тэллу.

— О. Привет, Ми.

У него сухой, отстранённый, приятный голос. Он весь таков, Карел. Мой первый необыкновенный друг. Сара Бергонн считает, что мой неназванный источник — это он. Правда гораздо страннее.

— Карел, тут такое дело… Мне нужно связаться с вампирами. Срочно.

Он не подал виду, что удивлён. Может быть, Карел не умеет удивляться.

— Ты знаешь, они не позволят себя исследовать. Мы же об этом уже говорили. Тут обещать, угрожать, умолять бесполезно. Они хранят свои тайны и ничего не дадут просто так.

— Мне ничего и не надо. Наоборот, я хочу им кое-что дать. Вернуть, можно сказать, обратно.

Я обрисовала ему ситуацию, оглядываясь по сторонам. Терраса была пустынна, внизу отсюда ничего не слышно, но я всё же шептала. Ничего, Карел слышит. Поселившееся во мне беспокойство заглохло, но не ушло. В душе свербило чувство опасности. Как будто кто-то неправильный, нехороший, отвратный обратил на меня внимание и теперь смотрит, смотрит, смотрит вдаль… Вот-вот он меня увидит.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал Карел. — Вечером жди звонка. И, Майа…

Он тоже говорил тихо, зеркаля, усиливая моё состояние. Мне показалось, что я в воде или во сне, и где-то там звенит звонок, это тревога — смерть, ураган, пожар — а я сплю, я не в силах проснуться…

— … будь осторожна. Лишнего никому не говори.

Прощание прошелестело, как ветер над восточной стеной. Я ещё некоторое время держала мобильник у уха, прислушиваясь к многозначительной тишине. Потом наваждение отступило. Я вспомнила, что вышла сюда всё обдумать, и принялась за дело.

Что, если Карел не сумеет помочь? Если Джей Ди отсюда не заберут? Станет ли он опасен, когда прорежутся клыки? Когда у него прорежутся клыки? Насколько быстро он будет двигаться и кусаться, когда немного подрастёт? Убить кого-нибудь он ещё долго не сумеет, но если он вырабатывает этот вирус, или фермент, или яд… То малыш сможет кого-нибудь заразить. Свою заботливую няню, например. Меня.

Если Карел не сумеет помочь, то… Мне придётся позвонить Ли. Сдать малыша на его милость. Целиком. Эксперт по этике — не сенатор, это даже не Карел. Ему не ставят условий. Что сделает Ли Дэйнс, мой второй необыкновенный друг? Он рассказывал о вампирах понимающе, нейтральным тоном, но это ничего не значит. Он так говорит обо всём, что в данный момент не проявляет враждебности и не является опасным. Это не мешает ему в случае чего… делать свою работу. В чём она заключается, когда речь идёт о потенциальной угрозе? О такой угрозе? И представляет ли Джей Ди хотя бы в принципе угрозу с точки зрения Ли Д.?

Я вдруг поняла, что не могу просчитать реакцию Ли хотя бы с приемлемой степенью вероятности. После девяти лет знакомства ниневийский регулятор оставался такой же загадкой, как в первый день. Даже его младший брат, мой воспитанник и соратник Джошуа не помог мне выковать ключ к этой тайне.

— Майа? — Джошуа стоял в двери, надёжный, верный, как всегда. — Комната готова. Я проводил этого практиканта вон.

Я рассеянно кивнула.

— Я пойду в рубку, хорошо?

— Иди, конечно, — ответила я.

Когда он ушёл, я поднялась и подошла к двери. На косяке были горизонтальные штрихи, сделанные карандашом. Я регулярно отмечала рост Джошуа с тех пор, как Ли мне его подарил. Первый штрих, самый низкий — три года назад.

* * *

— …Ли, так это твой сын?!

Мальчику было не больше десяти лет, лицо Ли Дэйнса скрывала глухая маска, но ни маска, ни годы не могли полностью скрасть их схожесть. Она была в каждом движении, осанке, слове, в каждом повороте головы.

— Брат. Он мой близнец. Мы с ним клоны одного и того же человека.

— Как тебя зовут? — спросила я, глядя в голубые детские глаза, обмирая.

— Джошуа, мэм, — сказал мальчик.

— Майа, — поправила я. — Просто Майа.