Стражи панацеи

— Не знаю, что и сказать. Честолюбие, гордыня, это реальные потребности, и удовлетворить их можно, осязаемо, а не заменой на иллюзии. Такое вот моё твёрдое убеждение. Гитлер хоть и закончил плохо, но дал заразительный пример.

Дюран невозмутимо и молчаливо кивнул, как человек, обладавший некой тайной, придающей ему уверенности.

— Те учёные, которые работают на вас, тоже не имеют общественного признания, — заметил Визант.

Дюран вопросительно посмотрел на него, отчего Визант впервые смутился, хотя и был готов к неприязненной реакции на свой вопрос.

— Я даже откровеннее скажу, — продолжил напирать Визант, чтобы переломить диалог в свою пользу. — Как вы их удерживаете от искушения выйти из тени? Среди них наверняка найдутся честолюбцы.

— Разумеется. Странно было бы, если б было наоборот, — Дюран быстро переборол выпад, отвечая невозмутимо. — Кто не хочет на меня работать, тот свободен.

— И вы их никак не преследуете?

— А какой смысл? Пресса вряд ли всерьёз примет их откровения. Украденные разработки понадобятся спецслужбам или конкурентам. Те постараются, чтобы беглецы держали рот на замке. И не думаю, что у конкурентов условия лучше. Мои же специалисты имеют солидные счета в банках, и они свободны покинуть корпорацию.

— Но они могут выдать ваши тайные лаборатории и предприятия? — до конца шёл Визант.

— Большинство работников не знают, на какой территории они находятся. А те, кто осведомлён, знают только про своё звено. Если они выдадут его, то мы потеряем только одно подразделение, и довольно быстро его восполним. Корпорация состоит из множества таких ячеек, но вся сеть управляется одним человеком — мной. Без меня она не сможет существовать. Поэтому, спецслужбам легче меня уничтожить, чем охотится за предприятиями моей фирмы.

Визант думал сейчас о Грейс, которая, либо была шпионкой одной из спецслужб, либо, намеревалась покинуть эту золотую клетку. Как бы там ни было, всё это свидетельствовало о коррозии идеальной системы Дюрана.

— А теперь я хочу ознакомить вас с более детальной информацией, — сосредоточенно заявил Дюран и пододвинул собеседнику овальную коробку, напоминавшую миниатюрный ноутбук. — Раскройте её.

Крышка легко открылась, горизонтальная панель имела одну клавишу.

— Нажмите на неё, — пояснил Дюран. — Только не удивляйтесь.

— Я уже привык.

После касания клавиши раздалось легко потрескивание, обе внутренние плоскости увеличились, полукругом, как диафрагма — вертикальная превратившись в экран, горизонтальная — в компьютерную клавиатуру, только не механическую, а пьезе электронную. Обе пластины представляли из себя пластичный материал, изменяющийся в размерах.

— Фантастика, — с долей насмешки воскликнул Визант. — Сколько на этой модели можно заработать денег?

— Много. Не один десяток миллиардов, — спокойно ответил Дюран.

— Ничего себе, — присвистнул Визант.

— Если сохранится монополия на рынке, лет на пять, — уточнил Дюран, как бы избавляясь от назойливого вопроса.

— Как себя может ощущать человек с такими деньгами?

— Приятно заработать первый миллиард, затем вкус притупляется.

— И в чём же секрет такой штуки?

— Текучий сверхпрочный пластик, наполняемый нано плазмой. Не важно как называется, важно, что сам этот компьютер мощнее обычного в десятки раз. Может полностью управляться с голоса, на любом языке. Сейчас вы услышите признания Пайка. Вы в курсе кто это?

— Разумеется, — с задержкой, но резко признался Визант.

На матовом мониторе вспыхнула отчётливая картинка, с сочными цветами, глубоким объёмным изображением, превосходившим самые современные традиционные мониторы.

Появился двухэтажный особняк в лунном свете и фонарях, для среднего класса, с оградой земельного участка. Окна горели на первом этаже. Послышалась речь, мужская и женская, медленная, подавленная, та, которой открывают неприятную тайну.

«Будет катастрофа, которой все давно боятся»

«Какая именно?» — уточнял женский голос.

«Третья мировая война».

«Этим давно пугают. Как и концом света», — усомнился женский голос.

«На этот раз всё серьёзно».

«Оливер, ты со мной на эту тему никогда не говорил. Не забывай, ты под присягой», — испуганно произнесла супруга.

«А ты что, собираешься меня выдать?», — раздражённо воскликнул голос, принадлежавший мужчине, предположительно эксперту Пайку.

«Оливер, ты меня давно настораживаешь. Похоже, ты не в меру стал пить».

«Если бы я не выпивал, я бы сошёл с ума. Думаю, мне пора в отставку».

«А как же пенсия?».

«Наплевать, — с равнодушием к своей судьбе отвечал Пайк. — То, что происходит, должно быть предано огласке. Иначе они снова нас обманут. И на этот раз дело обернётся куда хуже, чем одиннадцатого сентября две тысячи первого года».

«Но ты сам говорил, что дом могут прослушивать», — со сдерживаемым отчаянием звучал голос жены.

«Я проверял дом на наличие жучков. И вот ещё глушила».

«Тогда объясни, что случилось?», — сдалась жена.