Стражи Перекрестка

– Да не орите же так громко! – Семин пригрозил пальцем и порывисто заходил по комнате. – Почему одного?! – Артем воззрился в потолок, но не получил ответа.

Из прощальных речей магистра Валенкира он помнил, что это устройство – Семя Желания – срабатывало только один раз. И сфера услуг, которые оно способно исполнить, оказалась весьма ограничена. В общем, по мнению Артема, это приспособление было сомнительного качества. Малопригодное в кризисной ситуации. Снова рой мыслей наполнил его голову. От них стало так тесно в черепушке, что засвистело в ушах. «Ладно, Вей-Расту хотя бы спаси, – хотел сказать Семин Верховному, – тот уже начал проявлять признаки нетерпения, то закатывая глаза, то удаляясь куда-то в золотистый туман – но тут же Артем подумал: – А как же господин Скальп? И как же Вовка? Нет, я не имею никакой возможности оставлять их бошки дейфам. Легче подставить под гильотину свою. Думай, Артем Степанович! Думай! Думай!». Для усиления мыслительного процесса он постучал себе кулаком по лбу и быстрее заходил по комнатке. Идеи приходили разные. Хотелось попросить себе титанической силы, и разворотить здесь все к едрене фене. Разъяренным Кинг Конгом ворваться в покои Хельтавара и придушить негодяя одним нажатием пальцев. Но откуда-то возникла уверенность, что этот план не сработает. Затем Семину взбрело выпросить какое-нибудь тайное знание или какую-нибудь убойную магию, чтобы одолеть дейфов в грядущей схватке. Например, такое заклятие, чтобы его было легко запомнить (желательно состоявшее из одного простенького слова, вроде «чпок»), и легко реализовать (в идеале, чтобы срабатывало оно от щелчка пальцами). Тогда бы было очень хорошо: идешь по пещере, говоришь «чпок! чпок!», пощелкиваешь пальчиком, и грехоморы с грызликами падают штабелями, подергав лапками, отправляются в мир иной. Потом доходит дело до дейфов и Хельтавара с Тришкой. С ними уже следует почпокать несколько раз с каждым. Семин подумал еще немного, углубляясь в тонкости магической процедуры, но и эта идея отчего-то отвалилась от его возбужденного ума. Промелькнуло еще несколько сумасшедших мыслишек. А когда Верховный закашлялся, давая понять, что все сроки аудиенции вышли, Артем остановился и произнес:

– Хочу, чтобы здесь и немедленно появился магистр Валенкир! Вот так! Валенка сюда! Пусть, сволочь трусливая, вместе с нами выкручивается!

Светлый лик Верховного исчез, и более не произошло ничего. Семин стоял, нервно заломив руки за спину и вспоминая слова Валенкира: «Выражаешь свое желание, и оно, скорее всего, исполняется».

– Скорее всего, исполняется… – прошептал он. – Скорее всего… Но может и не исполниться… Выходит, они могут просто напросто кинуть! Пролохотронить! О, чувствую, это будет в их божественном стиле: мы тут букашки под чужими башмаками, а они, сиятельные, слишком заняты!

В нижнем зале Магистрата сегодня все места были заняты. На повестке дня имелось три острейших вопроса. Первый, значившиеся на желтом пергаменте длинной и мудреной строкой: «О разумной целесообразности моления Верховному Нарфизину каждый пятый день не раньше предвечерней трапезы и не позднее полного угасания дневного светила», решили довольно быстро. Чего там было размышлять? Всем очевидно, что надо молиться Нарфизину каждый пятый день, иначе бардак получался. Второй, тоже непростой вопрос, записанный ниже пурпурными чернилами выглядел так: «О необходимости запрещения заклинаний седьмого уровня в мирах второго уровня». С ним так же покончили скоро девяносто восьмью полномочными голосами против шести и без особых дебатов. Зато последний вопросик «О дополнительном питании дежурных при ментальных концентраторах» вызвал апокалипсическую бурю в зале. Дело заключалось в том, что дежурили возле магического концентратора далеко не все. Те магистры, которые наиболее часто ходили со Стражами на обезвреживание незаконников, как правило, освобождались от бдений возле магической машины. И таковых насчитывалась почти половина. По неизвестно кем выдвинутой инициативе они как бы лишались части дефицитных продуктов в пользу народа, дежурившего возле хрустальных шаров наиболее часто.

– Вы с ума напрочь сошли! – кричал старичок с куцей бородой. – По-вашему посидеть вечерок возле концентратора, это большая работа?!

– Верно! – поддержал его магистр Кептенхош. – Совсем обнаглели! За что им спрашивается жрать больше?! На хлеб и воду этих, б… б… блин, операторов!

– Я, понимаете, со своими Стражами по самым опасным мирам шастаю! Я, понимаете, грудь под стрелы подставляю, а кто-то за меня на пушистых коврах паюсную икру кушать будет! Не пройдет! – взвизгнул его сосед и затопал ногами.

Другая группа завсегдатаев Магистрата громко убеждала в обратном. Тоже рьяно топала ногами, размахивала кулаками и приводила контрдоводы, живописуя тяготы ночного бдения у волшебной машинки. Кто-то самый сообразительный решил дать слово магистру Гульке, и тут же левитирующее кресло с калекой поплыло к подиуму, подталкиваемое сторонниками сытных дежурств.