Стражи полуночи

Однако сделать это оказалось не так просто. Лили брела по улице, и шаги ее гулко раздавались в тишине, распугивая ночные тени. Ей казалось, в темноте таятся какие-то опасные и враждебные создания. Из переулков и подворотен на нее таращились воры, и алчность, полыхавшая в их глазах, сменялась злобой, когда они понимали, что взять у девочки нечего. Позвать на помощь контролеров Лили не могла, ибо, убежав от доктора, нарушила условия контракта. Если представители закона найдут ее, в лучшем случае ей грозит тюрьма. Лили оставалось лишь надеяться, что доктор не сообщит властям о ее побеге прежде, чем она к нему вернется. Она шла все быстрее и быстрее и наконец побежала. Тени, казалось, гнались за ней по пятам и издевательски шипели: «Порченый товар… несостоятельная должница… должница…»

Внезапно до слуха Лили донесся совсем другой звук, слабый и такой неожиданный, что сначала она сочла его игрой воображения. Но нет, он слышался все отчетливее, он витал в ночном воздухе, словно аромат, принесенный ветром. Музыка.

Охваченная неодолимым любопытством, Лили двинулась в ту сторону, откуда доносилась чудная мелодия.

Разумеется, ей доводилось слышать музыку и прежде. В сиротском приюте она вместе с другими воспитанниками распевала длинные, напыщенные и скучные песни, восхваляющие величие Агоры. Когда у переплетчика собирались гости, он частенько доставал гитару и начинал бить по струнам, а хриплые пьяные голоса подхватывали незамысловатый мотив. Правда, вскоре после этого Лили обычно высылали из комнаты, чтобы «не путалась под ногами у взрослых». Но мелодия, доносившаяся издалека, совсем не напоминала то, что Лили считала музыкой прежде. Ее выводил не человеческий голос, никаких слов не было, и порой девочке казалось, звучание испускают сияющие на небе звезды.

Наконец Лили добрела до какой-то старой площади и остановилась перед обшарпанным домом. В лунном сиянии она могла разглядеть, что некогда этот дом поражал своей красотой и изысканностью отделки. Но теперь лепнина, украшавшая его фасад, осыпалась, и штукатурка кусками отставала от стен. Тяжелая дубовая дверь была приоткрыта, и именно оттуда доносились дивные звуки, пленившие Лили.

Девочка замешкалась, не зная, как поступить. Она дрожала от холода, одежду ее покрывала грязь. К тому же она сбежала от своего хозяина. Здравый смысл подсказывал ей, что следует, не теряя времени, узнать, где она находится, вернуться к доктору и вымолить у него прощение.

Однако выяснилось, что мышцы ее более не управляются мыслями. Руки сами потянулись к двери.

Войдя в дом, девочка оказалась в окружении голых стен, на которых виднелись следы картин, висевших здесь прежде. Всю меблировку составлял ветхий стул, скромно притулившийся в углу.

Лили набралась храбрости и двинулась дальше, стараясь ступать как можно тише и надеясь, что рассохшиеся половицы не заскрипят у нее под ногами.

Она вошла в другую комнату, гостиную, судя по дивану, на котором валялись три пыльные подушки. В дальнем углу виднелась распахнутая настежь дверь. Именно оттуда доносилась мелодия, то затихающая, то вновь набирающая силу.

Затаив дыхание, девочка подошла к раскрытой двери.

За ней оказался маленький внутренний двор, со всех сторон окруженный каменными стенами, сплошь увитыми плющом. Двор был залит лунным светом, и Лили сумела разглядеть заросший мхом фонтан, булькающий в самом центре. На краю каменной чаши сидела женщина, закутанная в черную шаль, пальцы ее плавно касались какого-то инструмента, который она прижимала к плечу подбородком. Волосы ее отдавали серебром, хотя, вероятно, причиной тому были лунные отблески. Взгляд женщины был устремлен в пространство, словно она видела в темноте нечто, открытое лишь ей.

Лили, как зачарованная, внимала дивной мелодии, которой аккомпанировал шелест опавших листьев. Ей смутно припомнилась картинка, которую она видела в одной из книг. Там был изображен инструмент, похожий на тот, что держала в руках женщина. Назывался он скрипка.

Девочка вновь ощутила, как переполняют ее чувства. Но это ничуть не походило на ужасную процедуру, когда хитроумная машина силой вытягивала из нее эмоции. На этот раз наплыв чувств был невыразимо приятен. Сладкая грусть заставила Лили позабыть обо всем на свете и на несколько мгновений погрузиться в мир дивных грез.

Неожиданно она ощутила, как кто-то сжал ее запястье.

Девочка едва не закричала, но крик замер у нее на губах. Возможно, мысль о том, что резкий звук нарушит волшебство, заставила ее молчать. Лили беззвучно повернулась к тому, кто схватил ее за руку.