Стражи: Тайна Тересара

– Ого… – Ровена, войдя в зал и рассматривая декор, не удержалась от восторженного возгласа.

Его главным стилем однозначно был рококо. Ибо главным элементом, размещённым буквально на всех архитектурных элементах, был золотой «рокайль» – завиток раковины. Им изобиловали высокие падуги – криволинейное сочетание стен и потолка, обрамление высоких окон, убранных богато расшитыми шторами. В довершение, тёмный паркетный пол, лакированный до блеска, украшал орнамент из светлых пород дерева. В его рисунок была органично вписана аббревиатура ФАЭБ, фигурными буквами на старинный манер.

Бельская едва справлялась с восхищением, а Рафаэль, окинув скептическим взглядом убранство зала, только хмыкнул:

– Сколько золота. Лучше бы пожертвовали социальным учреждениям.

Ровена взглянула на него с укором.

Кайсаров как всегда невозмутимо пожал плечами:

– Ну что? Лучше чем красить золотом ракушки и лепить на стены.

– Агентство заботится о девяти социальных учреждениях, – внезапно раздалось за спиной.

Бельская обернулась с улыбкой. Она возникла невольно, в ответ на приятный, едва заметно вибрирующий в воздухе, звук голоса Александра. Корф и Гидеон вошли в зал.

Ровена обратила внимание на руку последнего. На предплечье у Турмистрова был рунабр.

– Гидеон, тоже не расстаётесь? – усмехнулась Бельская.

Тот кивнул:

– Жду новостей с «Жемчужины Енисея».

Александр, вставив своё веское замечание к словам Рафаэля, на этом конечно не остановился.

– Всё не так пафосно на самом деле, – добавил он. – Зал выполнен, как точная копия Бронзового зала в особняке господина Половцева в Петербурге, но самое драгоценное здесь – ручная работа мастеров, а не материалы.

– Спасибо, Корф, просветил, – скептически отнёсся к его словам Рафаэль.

Гидеон поинтересовался у Ровены:

– Как устроились? Всё нормально?

– Отлично, – подтвердила Бельская.

– Идёмте, – позвал Гидеон.

Он провёл всех к столу в дальнем углу зала, где уже расположились Гораев и Меликов. Мужчины встали при виде Ровены.

Турмистров засмеялся этому:

– Школа господина Корфа.

– О чём вы? – не поняла Бельская.

Александр, проходя мимо неё, остановился, с какой-то совершено удивительной для простого действия грациозностью отодвинул стул от стола, освобождая Ровене место для подхода. И когда она шагнула на это пространство, также плавно подвинул стул под её колени. Бельская села, ещё секунду не могла перестать улыбаться. Некоторые навыки, такие как знание этикета, например, невероятно приятно выделяли их обладателя.

Турмистров, усаживаясь, продолжал смеяться:

– Его благородие в первый же совместный ужин прочёл нам лекцию о правилах поведения с дамами в приличном обществе. И вот теперь, остановить никого не могу. Все хотят выглядеть прилично. Сядь Гораев, дама-то села уже. Отбой тревоги. И вообще, ладно Даниэль у нас тоже благородных кровей от армянской аристократии, а ты-то?

Платон, опускаясь на стул, только хмыкнул:

– И что? Корф вон всегда говорит, что благородными не рождаются, а становятся.

Стражи засмеялись. Даже Рафаэль. Хотя подумал, конечно, что как минимум одно правило приличия в отношении дамы Корф для себя не усвоил – оказывать знаки внимания при её мужчине, кажется, нигде не поощряется. Но, наблюдая за тем, как Александр располагается за столом напротив Ровены и не сводит с неё глаз, Кайсаров усмехнулся. Ну что ж, пусть его благородие помучается. Полюбуется женщиной, поласкает её слух комплиментами, а потом будет вынужден отпустить её к другому мужчине.

Ровене пока были не понятны её чувства. Казалось, она должна быть недовольна излишним вниманием Александра. Но сейчас она думала, что может быть, это из-за специфики работы? Каждое действие стража подчинялось строгому кодексу профессионального поведения. И за время работы Ровена сама не нарушила его ни разу и никому другому не позволила. Даже отношения с Рафаэлем очень долго преодолевали эти правила. Он до сих пор, и в домашней обстановке по привычке обращался к ней «командир Бельская», даже когда нёс её на руках в постель.

Но Александр… Ровена поняла, что не чувствует никакой неловкости или недовольства от его действий и слов. Наоборот, хотелось чуть больше! Она скучала, она хотела знать, что происходило с ним этот месяц, что он делал? О чём думал? Что сейчас на душе у демона Араэля? И, кажется, глядя в её глаза, Александр думал о том же. Может быть, поэтому так ожидающе выглядела его улыбка. Словно он ждал момента, когда можно будет обо всём рассказать и спросить Ровену вспоминала ли она о нём? Скучала ли? Но пока… это невозможно.