Стражи волшебных миров

Люди называли меня бунтарём и ниспровергателем божественных истин, говорили, что человек должен жить не для собственного счастья, а для того, чтобы служить Богу и выполнять его приказы и заповеди. Я спрашивал, какие заповеди они помнят, и люди в лучшем случае отвечали, что надо ходить в храм и жертвовать положенное количестве денег, и что нельзя пропускать больше двух семидневных служб. Вспоминали заповедь не служить другим богам, кроме единого Бога, и заповедь обидевшему тебя нанести такой же вред, но не больше. Кое-кто ещё вспоминал заповеди почитать родителей и делать добрые дела, ибо вера без дел мертва. Я спрашивал, какие добрые дела надо делать, и люди замолкали, удивлённые тем, что они об этом не думали, а жрецы им ничего не говорили.

Я смеялся и говорил, что при таком подходе они навсегда останутся животными и что Богу нужны не люди, способные действовать только по приказу, а свободные и умные творцы, которые будут благотворить всему окружающему просто потому, что любят делать доброе и не хотят делать злое. Говорил, что пока они остаются животными с разумом, они всегда будут несчастливы и всегда будут получать последствия, прямо противоположные желаемым. Что они не смогут удержаться от экономии на качестве или на глубине проработки планов, так как животное нетерпение не даст. Что отсутствие смирения не даст возможность изучить все подробности дела, что в свою очередь не позволит освоить никакое мастерство. Что даже если они решат бороться за общее благо, то ничего хорошего не получится, так как их фантазия не сможет придумать ничего лучше, чем принуждение к добру силой, а это никогда хорошим не заканчивается. Что они никогда не смогут найти нужный баланс между применением силы и мягкостью, из-за чего у них даже в семье правильное управление наладить будет невозможно. Говорил, что выйти из животного состояния можно только одним способом: принять полное беззлобие, никогда не отвечать злом на зло, вплоть до того, что когда ударят по левой щеке, подставить правую.

После требования полного беззлобия люди мрачнели и спрашивали, откуда я взял всю эту чушь. Я говорил, что посланец от Бога с прямой связью с Богом, можно сказать, сын. Вот тут люди очень оживлялись и принимались допытываться: сын ты всё-таки или не сын? Я говорил, что сын, и люди очень сердились и говорили мне, что я самопровозглашённый болтун, врун и обманщик. Я смеялся в ответ и спрашивал, много ли они видели обманщиков, которые рассказывали им, как из животного превратиться в совершенное разумное существо. Ругал их лентяями, которые не хотят становиться разумными людьми и надеются отсидеться на уровне добренького животного. Говорил, что это невозможно, так как животное никогда не бывает счастливым и всегда пребывает между страхом и удовольствием, между стремлением удовлетворить страсть к животному доминированию и желанием всех любить и всем благотворить. Говорил, что это противоречие будет разрушать их изнутри и в конце концов приведёт к распаду личности, и что не увидит его только тот, кто физически умрёт раньше.

На этом моменте некоторые начинали кричать: «Да он нас скотами обзывает!» и лезли драться. Я убирал трение под их ногами и отправлял драчунов в свободный полёт лёгким пинком ноги.

Но были и такие, которые не лезли драться. Они догоняли меня потом, тайком, и спрашивали, действительно ли я знаю что-то про путь к Богу и к совершенству. Я подгружал память о всём жизненном пути этого человека и рассказывал ему, о чём он мечтал, чего боится и какие проблемы ему ещё надо преодолеть. Некоторые люди испуганно отходили. Некоторые впечатлялись и начинали ходить за мной в качестве учеников. Потом они с удовольствием наблюдали, как новые люди догоняли нашу маленькую группу странников и с удивлением узнавали о себе от меня то, в чём сами себе боялись признаться.

Наедине с учениками я говорил, чтобы они не надеялись на то, что вскоре всё станет совсем хорошо, и что сейчас мы только кладём зёрна в почву, закваску в тесто. Говорил, что сейчас мы только внедряем в общество идеалы жизни ради любви и взаимной заботы, плюс идею о том, что Преображение возможно через принятие полного беззлобия. Говорил, что человечеству придётся самому разрабатывать способы и формы самоорганизации, чтобы образ жизни соответствовал идеалам. Говорил, что это потребует отработки множества упрощенных способов организации, что каждый раз будет приводить к созданию и разрушению соответствующих государств — носителей.

Народ плакал и просил меня стать царём. Между собой даже несколько раз подрались, деля должности в будущем государстве.