Стражники среди нас

— Нам много и не нужно! — с жаром заверил его отставной военный. — Дело абсолютно ясное. Но требуется ваша помощь.

Петя уныло указал старичкам на стулья, уселся сам и начал слушать глупую историю про проект возрождения Дальнего Востока, почему-то именуемый «Русская Калифорния». Почему Калифорния? Русского названия, что ли, не нашлось?

— Над названием надо поработать, — согласился Иван Иваныч, — я уже говорил Всеволоду Георгиевичу.

Оказалось, российские земли планировалось довести до уровня процветания американской Калифорнии, которую, в сущности, открывали и осваивали именно русские мореплаватели. Помните знаменитое путешествие командора Резанова?

— А! — пробормотал Некрасов. — Ну да, ну да. Ты меня никогда не забудешь, ты меня никогда не увидишь…

Он, тоскуя, выслушал историческую справку, из которой следовало, что кроме кораблей «Юнона» и «Авось» были еще «Надежда» и еще как-то. А также о том, что, будь российское правительство мудрее, все могло сложиться иначе, и Калифорния осталась бы в составе империи. Когда рассказ дошел до конкретных мер по поднятию экономики Дальневосточного края, Петя откровенно стал клевать носом. Потом он встрепенулся и начал выразительно поглядывать на часы, но тут сочувствующий из Красноярска добрался до самого главного — до денег.

Некрасов приготовился коротко и убедительно объяснить гостю, что движение не располагает лишними капиталами. Но оказалось, дело в другом. Деньги уже были собраны, с глубокой грустью поведал Всеволод Георгиевич, их пожертвовали потомки белоэмигрантов, живущие в настоящей Калифорнии. Они живо откликнулись на предложение бывших соотечественников, и сумма получилась немалая, вполне достаточная для возведения памятника командору и снаряжения в исторический рейс специально для этой цели построенного фрегата со славным названием…

Петя чуть не застонал. Ему хотелось спать и есть, к тому же действие таблеток проходило, и в поясницу и затылок снова вступала боль. Георгиевич понял, что рискует не завершить свой рассказ, и перешел к самому главному и, как он заверил Некрасова, самому интригующему моменту.

Собранные деньги пропади. Их похитил некий авантюрист, выдававший себя за потомка графа Резанова. Хотя, если говорить откровенно, командор не был графом… Но это не важно, все согласны. Короче, этот мошенник исчез со всей суммой, не оставив следов. Вернее, кое-какие, очень зыбкие следы остались, и вели они в Москву.

— В Москву? Американец? — усомнился Петруша.

— У него прекрасный русский язык, — заверил красноярский энтузиаст. — Его фамилия Розен. Розен-Резанов… Как видите, корни очевидны, но это ничего не значит. Мало ли кто примазывается к нашей великой истории. Конечно, в Москве он мог сменить фамилию. Но все же мы рассчитываем найти этого бессовестного грабителя с вашей помощью. Других путей вернуть деньги у общества «Русская Калифорния» просто нет. Разумеется, ваши усилия будут вознаграждены.

— Наши усилия? — недоуменно переспросил Некрасов. — Но «Русский дух» — не сыскное агентство.

— Петр Алексеевич, — вступил в разговор Иваныч, — мы на вас лично надеемся. Вы же имеете отношение к небезызвестной Третьей страже. Ну что там, все говорят, да вы и не скрываете. Так что вам и карты в руки.

— И при чем же тут, по-вашему, Третья стража? — спросил Петя, начиная злиться. Боль в пояснице стала отдавать в левую ногу.

— Да… Пишут же кругом в газетах, что Стражники могут кого угодно найти и достать из-под земли. Что ночью они в городе как у себя дома. Видят насквозь, проникают через стены. Вот мы и подумали, что вы с вашими ребятами сможете этого жулика разыскать, припугнуть как следует и отобрать деньги… — промямлил пенсионер.

Петя сморщился и схватился за поясницу.

Коротко разъяснив надоедливым идиотам политику партии, Петя Некрасов смог наконец отправиться домой, но поспать ему не удалось. Снова гудели поясница и затылок, и он каждую минуту дергался, потому что ждал звонка от евреев с судьбоносным решением.

Решение, о котором Петя был оповещен лишь к ночи, состояло в том, что о краже денег должны были узнать в ассамблее. Все это было крайне неприятно для Некрасова, не из-за того, что его обчистили — с кем не бывает, мы знаем, где живем, — а потому, что при всем взаимном доверии денежные шуры-муры между своими старались не предавать гласности. Но не в его положении было спорить, тем более что так говорил Бараев.

На очередной, а вернее внеочередной, ассамблее неожиданно председательствовал сам Главный Судья. Именно председательствовал, потому что, в отличие от обычных встреч, проходивших в режиме фуршетов, эта имела вид настоящего заседания. Главный Судья сидел в импровизированном президиуме и, по своему обыкновению, веско ронял слова, от которых аудитория трепетала, как Даная при виде золотого дождя. В других ситуациях то был бы трепет ритуального благоговения, но сейчас в нем ощущалось больше страха.

— Итак, потери у нас следующие, — говорил Судья. — Смерть Первого Стража Бориса Борисовича — это раз…