Стражники среди нас

Добравшись до дома, он рухнул на кровать, и на него навалился беспокойный сон, полный диких воплей и черных теней с копьями и шлемами, проезжающих на своих медлительных конях прямо сквозь его несчастную голову. В глазах мелькали вспыхивающие буквы, которые складывались в слова «Стражники», «ночь», еще в какую-то чушь — и тут же рассыпались фейерверком. Он проснулся под утро в липком поту, с головой тяжелой и горячей, как чугунный утюг, и понял, что подхватил грипп, эпидемией которого с наступлением первых холодов пугали москвичей. Но вместе с температурой в нем поселилась Мысль. Именно так: Мысль с большой буквы. К своим мыслям он привык относиться с уважением, а эта была не из пустяковых.

Владимир Розин в свои тридцать с небольшим многое повидал в жизни и кое-чего достиг, хотя и потерь было немало.

Начиналась жизнь стандартно и даже предопределенно, согласно семейной традиции практикующих врачей Розиных — хирургов, невропатологов, ортопедов. Но Володя оказался нарушителем традиций и возмутителем спокойствия. По примеру своего всемирно известного тезки он пошел другим путем. С той разницей, что его, Володю Розина, ни тот, ни другой путь не привели пока к мировой известности.

Родился-учился… Из песни слова не выкинешь. Он родился в Харькове и, повинуясь законам династии, пошел в медицинский, но учился кое-как. Справочники по фармакологии нагоняли на него сон, удалять печень собакам было просто противно. Отмотав три курса, тайком от папы-профессора и мамы-дефектолога он на каникулах отправился в Москву, где с разбегу поступил на факультет журналистики МГУ. Верная харьковская подружка-лаборантка, впоследствии несправедливо забытая, сумела выудить из деканата его документы. И пошло-поехало! По сравнению с медицинским институтом учеба на гуманитарном факультете была «не бей лежачего», жизнь привольно текла между пивом и дискотекой. А тут еще время шальное, левые заработки, дурные деньги, птица-тройка перестройка!..

Даже на видавшем виды журфаке Володька Розин скоро стал знаменитостью. Он мог продать и купить все что угодно, начиная с пары дуэльных пистолетов XVIII века и кончая цистерной соляной кислоты. Завелись деньги, что для отверженного профессорским кланом студента было очень кстати. Вместе с деньгами, как мыши от крошек, завелись и друзья. Володя был отличным парнем, щедрым на угощение, всегда готовым ссудить приятеля небольшой суммой, а потом великодушно простить долг. Однокурсники его любили, а однокурсницы просто вешались ему на шею. Факультет журналистики славился по Москве самой «отвязанной» золотой молодежью и самыми классными девчонками.

Розин проучился там всего год, но оттянуться успел, наверное, на всю оставшуюся жизнь. Все казалось легким, эпоха сочилась соблазнами, перед которыми не могли устоять и более осторожные люди. И конечно, он влип в нехорошую историю, после которой пришлось срочно рвать когти, не закончив университета, никому не сказав последнее «прости», и рвать как можно дальше от Москвы. Ты неси меня, река, за чужие берега…

Нет худа без добра, Буратино, зато ты попал в Страну Дураков — ту самую страну, где на деревьях вместо листьев растут зеленые купюры. С приятно толстенькой пачкой чужих денег в кармане Володька Розин приземлился прямо у ног статуи Свободы, которая пинком отшвырнула его к другому, еще более дальнему берегу. Калифорния, самый дикий и самый западный Дикий Запад, край золотоискателей и русских первопроходцев, открыла ему свои потные объятия. Небольшой городок на обочине дороги в Силиконовую долину стал новой родиной Вольдемара Розена. Такое имя он взял себе ради понта, хотя это было лишнее, поскольку Розин-Розен так толком и не выбрался из того, что называлось русским гетто. Застрять там было безусловной ошибкой, но что поделать, если удача лезла в руки, как манная каша из сумасшедшего горшочка, так, что и задницу поднять было некогда.

Сами обитатели русского гетто с мрачным юмором называли свою страну «трудовым лагерем с усиленным режимом питания». Такие шутки ходили по всей Америке, но в том городе, где осел Розин, ни русского гетто, ни русского юмора не существовало. Розин сам создал и то и другое, объединив разрозненных бывших соотечественников, чье национальное самосознание отдыхало лишь в крошечной лавочке Гримберга, где можно было купить палку твердой, как железо, сырокопченой колбасы и мятые украинские конфеты «Белочка» и обсудить погоду с толстой продавщицей Эммой.