Стражники среди нас

— В чем дело? — удивился Розин, еще не подозревая подвоха. По своей бесцеремонности Гном мог запросто экспроприировать чужой комп, если он ему был зачем-то нужен.

— Ты здесь не работаешь, — скучно сказал начальник, глядя в угол и потирая ладонью острый нос. — И не работал. И зарплату не получал. Ага?

Розин действительно не был официально оформлен в «Подвале». До заключения договора Гном обещал платить ему по-черному. Пол-Москвы жило на зарплату «в конверте», и Владимир особо не парился по этому поводу. Тем более что часть денег он даже получил в прошлом месяце.

То, что изрекал сейчас Борисыч, было настолько подло, что Розин собрался немедленно бить гаду морду, невзирая на свидетелей. Но за спиной шефа тут же выросли два красивых охранника, успевшие эвакуировать его компьютер и вернуться. Розин запоздало вспомнил, что на жестком диске хранилось подробное описание не только «подвального», но и других проектов, а также его творческие разработки рекламной кампании. Он опять лопухнулся, потому что слишком верил в людей и свою счастливую звезду.

За порогом «Подвала» воздух был свеж и влажен после теплого дождя, но ни дождь, ни снег, ни град не остудили бы сейчас его ярость. Розин пнул захлопнувшуюся за его спиной дверь и длинно выругался. Еще никогда с ним так не поступали. Никто не смел держать его за бессловесное быдло. Тот, кто на это решился, поплатится скоро и страшно. Скоро и страшно, повторил про себя Володя, сжимая кулаки в бессильной злобе. В Америке он бы бросился к адвокату и засудил, разорил бы сукиного сына, пустил по миру. Но в этом городе, где на его стороне нет закона и силы, он не может ничего. Лишь ждать, пока появятся закон и сила. Вот только откуда им взяться?..

Вскоре он встретил на улице Раду и не удивился, что она болтается по городу посреди рабочего дня. Рада, несомненно, должна была пасть следующей жертвой начальственного гнева только за то, что имела несчастье состоять в приятельских отношениях с духом изгнанья Розиным.

Впрочем, в тот момент ему было не до юмора. Он весь кипел и, досадуя на себя, заливам ненависть алкоголем. На этот раз непьющая Рада из солидарности составила ему компанию.

— Я это ему так не оставлю, — пообещал Розин, когда они пили пиво под тентом на бульваре. — Такие вещи прощать нельзя. Не знаю как, не знаю когда и где, но я выберу момент и сотру гадину в порошок.

— Прощать можно и нужно, — осторожно возразила Рада. Она не любила сильных эмоций и сильных выражений.

— Ой, Радочка, это же христианство! Не пристало тебе, — усмехнулся Владимир.

— Да нет, Володя, это разумный эгоизм по Чернышевскому. Злая память отравляет душу. Зачем носить внутри яд? Только себя травить.

Так она старалась отвлечь его, перевести разговор на абстрактные темы. Но повод, да и объект был неподходящий.

— А мою душу отравляет, что такая гнида ходит по земле безнаказанно. Я б его порвал своими руками, ей-богу, — заводился Розин. — Без таких, как он, на свете просто легче дышать станет. А ты тоже — нашла за кого заступаться, мать Тереза. Разве твоя религия не говорит: око за око, зуб за зуб?

Рада с улыбкой подняла палец, как учительница химии перед демонстрацией шумного и дымного опыта, который должен понравиться даже самым отъявленным шалопаям:

— В том-то и дело. Око за око и жизнь за жизнь. Но не жизнь за око. Чувствуешь разницу? Возмездие должно быть соразмерным.

— С вами, праведниками, каши не сваришь, — фыркнул Розин. Он по-прежнему был зол. Радина покорность только укрепила его в желании рассчитаться с Гномом по всем статьям. Ведь этот паразит потому позволяет себе так по-свински поступать с людьми, что никто его ни разу не остановил. Вышвырнули Раду на улицу — и что ж? Она себе ходит, улыбается, рассуждает о прощении и соразмерности. Но с Володькой Розиным такое не пройдет. Он решил не спешить и совершить акт отмщения как-нибудь особенно эффектно, а пока зарыть в душе оскорбление и не вспоминать о вонючем «Подвале».

После увольнения дела его пошли совсем кисло. Погрузившись в «подвальные» проекты, Владимир растерял все прочие и без того зыбкие контакты и остался на бобах. Деньги кончались, и, похоже, надо было съезжать из стильной холостяцкой хаты у Красных ворот куда-нибудь в трущобы Котловки или Строгина.

Об этом даже думать не хотелось. Розин с годами пристрастился к комфорту и квартиру себе выбирал не абы как, а с претензией, явно переплатив бездельнику-маклеру и проторчав неделю тоже в недешевой гостинице «Мариотт» на Тверской. Недавно отремонтированная студия близ Красных ворот купила его сердце компактной, идеально оборудованной кухней в стиле техно — то, что нужно мужчине с запросами, но без капризов; дорогой, но лаконичной обстановкой — все нужное, ничего лишнего, а главное — месторасположением. С последнего этажа сталинского дома открывался прекрасный вид на Садовое кольцо, Басманные переулки и ломаную линию московских крыш. Володя Розин, будучи по рождению провинциалом, испытывал слабость к старой столице.