Стражница (ЛП)

— И ты не стала её переубеждать. — Он приподнял бровь. — Это плохо закончиться. Рано или поздно она узнает правду.

— А может и нет.

— Правду очень сложно скрывать.

— Тебе же это удаётся, — сказала я и прищурилась. — Может, ты смог бы дать мне парочку советов.

— Боже, Мо, не начинай.

— Что? Ты не можешь иметь и то и другое. Либо важно говорить другим правду, и в этом случае, я бы с удовольствием узнала, что у Билли есть против тебя. Или же врать это в порядке вещей, и я не сделала ничего плохого.

Он не ответил. Не то, чтобы я рассчитывала на ответ.

— А кроме магии? Были же ещё какие-то школьные дела?

— Они грозились выгнать меня из НСП. Если это всплывет в моей анкете… — У меня сорвался голос. — Тогда меня не примут в НЙУ.

Он провёл большим пальцем по костяшкам моих пальцев.

— Мы сможет это исправить. Они сказали, что они от тебя ожидают?

— Ты не поверишь.

— Невероятное ты уже рассказала мне, — сказал он, и уголок его рта дёрнулся в улыбке.

— Я должна помогать с баллом. — При виде его непонимающего выражения лица, я добавила. — С Сади-Хавкинс баллом.

— Это же не так плохо. Ты всё равно хотела туда пойти, разве нет?

— Я хотела пойти туда с тобой, но тебе это не интересно.

Он отпустил мою руку.

— Это сложно.

— Нет, всё очень просто. Тебе важнее сохранить свою тайну, чем быть вместе со мной. И это причиняет боль, Колин, в этом нет ничего сложного. — Я сжала на коленях руки в кулаки.

Он не отрывал взгляда от дороги.

— Ты не понимаешь.

— Потому что ты ничего мне не объяснил.

— И не собираюсь, — сказал он окончательно и неуступчиво как камень. — Я не должен был целовать тебя вчера. Я вообще не должен был тебя целовать.

Долю секунды я даже не чувствовала, какую сильную боль причинили мне его слова — также как бывает, когда режешь хлеб и нож соскальзывает. Ты понимаешь, что что-то не так и что должно быть больно, но испуг оглушает, даже когда рана начинает кровоточить. А затем наступает шок.

Давно это было, когда Колин в последний раз разговаривал со мной в таком невыносимом, пресыщенном тоне. Услышав его теперь, я вернулась обратно в тот день, когда мы познакомились, и он называл меня «дитя» вместо «Мо», таким образом причислив к избалованному ребёнку, а я предположила, что он безголовый и бессердечный головорез. Если он действительно думал, что это была такая ошибка поцеловать меня, значит мы изменились меньше, чем я думала.

— Тогда прекрати это.

— Мо…

Он припарковал машину на узкой улице позади Слайс и выключил двигатель. Тепло из кабины испарилось.

— Ты сказал, что знаешь меня. — Я разозлилась на него, потому что он не доверял мне, и на саму себя, потому что давила на него. — Ты должен знать, насколько это больно.

— Я знаю.

Он потянулся ко мне, но я оттолкнула его руку.

— Тогда прекрати это. Снова ограничься лишь тем, чтобы быть моим телохранителем. Или ещё лучше — найди мне нового. Я с тобой покончила.

Я выскочила из машины и так сильно хлопнула дверью, что аж заболело плечо. Не оглядываясь, я вошла в кухню. Никогда прежде я не радовалась так монотонному наливанию кофе и подаче тыквенного пирога, а ля мода.

Колин не последовал за мной, и я внушила себе, что рада этому.

Когда я одевала фартук и платок, я разглядывала сегодняшних гостей через кухонную стойку. Моя мать остановилась, чтобы поговорить с одним постоянным клиентом, Брэнтом, который управлял страховой конторой в нескольких кварталах отсюда.

— Замечательный пирог сегодня, Анни, — сказал он. — Мужчины и за меньшее предлагали руку и сердце.

Она тут же одарила его непринуждённой улыбкой, подливая в чашку кофе.

— Ах, не знаю.

— Я знаю. Просто не могу себе представить, как ты со всем так легко справляешься. Ты, должно быть, уже устала от варки. Когда тебя в последний раз приглашали на ужин?

Он пытался закадрить мою мать. Нормальный, порядочный, без преступного прошлого мужчина флиртовал с моей матерью. Я не знала, смеяться мне, обидеться или аплодировать. Какой бы была наша жизнь, если бы она ушла от отца несколько лет назад и нашла кого-то другого. Я была уверена, что она никогда даже не рассматривала эту возможность. Она была слишком верна моему отцу и принимала свой брачный обет слишком серьезно. Возможно, она так и не поймёт, что Брэнт приглашал её на свидание.

— Я весь день провожу в ресторане. На самом деле, я не особо люблю выходить куда-нибудь. — Она поигралась своим обручальным кольцом и умчалась, чтобы позаботиться о другом госте. Лицо Брэнта вытянулось, но я была единственной, кто это заметил.

Я удивилась, как изворотливо моя мать отвергла его, как будто у неё был опыт. Сколько раз это уже происходило в предыдущие годы? Сколько раз я не замечала? Казалось, будто я смотрю через объектив моей камеры, а оказывается, что фокус был установлен совершенно неправильно. Это чувство было очень неприятным.

— Милая! — Моя мама улыбнулась, когда я прошла в ресторан через пендельтюр.

Я схватила блокнот для заказов с прилавка. Брэнт ушёл.

— Как прошёл твой день?