Стражница Славтушэни

Сэтуэл вернулся в комнату, где спала Вилеса, снял заклятье сна и осторожно, чтоб не разбудить девушку, лёг рядом. Разговор с ночным гостем обеспокоил его. Изначально разговор шёл не о завоевании Славтушэни, а о перемирии двух держав в благодарность за помощь посчитаться пусть с косвенной, но убийцей его семьи. Не было никаких разговоров о смерти шаманов. И разговора о захвате власти тоже не было, тем более что к власти он особо не стремился. Его вполне устраиволо место рядом с Лекбушем. Тщеславием Сэтуэл не страдал. Сначала он жаждал смерти Фатуэлы. Потом, когда увидел  и почувствовал всю её мощь, захотел забрать себе её  силу. Но вот после её отказа от его любви, хотя это был всего лишь тактический ход с его стороны, что бы проще было забрать силу, он никак не мог избавиться от навязчивой мысли обладать этой гордячкой любой ценой. Вот только, к своему удивлению, смерти её он больше не хотел. Да ещё известие о том, что шаманов надо уничтожить, шокировало его. Им он точно не желал смерти. Сэтуэл задумался: как же так получилось, что из благородного, как он думал мстителя, он готов стать убийцей хорошо знакомых ему людей, близких по крови? Неужели он готов разрушить свой привычный мир ради осуществления чьих-то амбицеозных планов? Или всё-таки не готов? Возможно ли всё изменить? Но едва в его душе поселилось сомнение, как тут же сон захватил его в свои оковы.

Глава 8 часть 15

Они вошли в прохладные сенцы, потом через небольшой коридорчик в просторную комнату. Трещали дрова в печи, на которой стоял чайник. Стол у окна, на окне плотные льняные занавески, лавка, три стула, большая широкая кровать, покрытая пушистым шерстяным покрывалом, шкаф для одежды, тканые дорожки и ковры – всё напоминало деревенские дома в их мире. На столе стояли два глиняных кувшина с крышками и глиняная бутыль с пробкой, большая миска творога, крынка со сметаной, нарезка из мяса и сыра. Всё было прикрыто тонкой белой салфеткой. Рядом с керамическими кружками и двумя изящными стеклянными бокалами столовые приборы из дерева и металла, на выбор.

- В доме тепло, как же ничего не портится?

- Ледяной заговор, вместо холодильника.

- А что это за шары, которые светятся?

- Магия света. Смотри, - и Таня, сделав несколько голубых светящихся шаров, разбросала их по потолку. – Ловкость рук и никакого мошейничества, - она улыбнулась.

- Я думал, после волков и морока меня ничем уже не удивишь, но у тебя получилось. И как долго они будут светить?

- С рассветом исчезнут, развеятся. Что ты хочешь – молока, чая, вина? – Она смотрела, как Алексей снимает рубашку и почувствовала, что во рту пересохло. Всё-таки он был необыкновенно хорош собой. Ничего удивительного, что Безола воспылала к нему такой страстью, что рискнула нарушить правила гостеприимства и применила к несведующему в магии морок только для того, что бы обладать им. Таня хорошо её понимала. У самой только от взгляда на его обнажённое тело – он снял брюки и борцовки - в низу живота бабочки крыльями замахали.

- В данный момент только тебя хочу, - он подошёл к ней, подхватил на руки и отнёс на кровать. – Тебе очень идёт этот наряд, - сказал он, снимая с неё синее, расшитое незнакомыми знаками платье, - но одно я знаю точно: любое твоё платье, прошу заметить, ключевое слово здесь – твоё, лучше смотрится на спинке стула. Он бросил платье на стул и стал жадно, словно и не было ничего между ними час назад, целовать её тело, при этом аккуратно снимая нежное кружево.

- Алёша, подожди, - она изогнулась, выставила руки вперёд, несколько раз свела и развела их. Алексей понял, что Тата делает что-то магическое и, не задавая лишних вопросов, встал на колени, взял её изящную ступню с яркими, как ягодки, ноготками, стал целовать каждый пальчик, то касаясь языком, то захватывая губами. Он целовал бархатистую кожу её ног и чем выше скользили его губы, тем более страстными становились поцелуи. Барс раздвинул её бёдра, и влажные розовые лепестки открылись его взору. Он окинул её всю жадным взглядом, полным страсти и желания. И от этого взгляда тело Тани наполнилось жаром. Она ждала и жаждала его ласк. Он медленно приблизился к сосредоточию её женственности, аромат её возбуждения опьянял, и он со стоном прижался губами к её набухшему бутону, возбуждая его ещё больше поцелуями. Эти сладкие поцелуи, для которых не существовало никаких ограничений, доставляли ей невыразимое наслаждение. Тата приподняла бёдра, давая ему понять, насколько ей приятна эта откровенная ласка. Тело её содрогнулось, когда он с удвоенной силой стал целовать, а потом скользнул языком в её влажную глубину. Возбуждённая его ласками, она уже не контролировала себя. Руки её судорожно сжимали простыни, с губ срывались стоны и когда он осторожно погрузил пальцы в её тело, двигая ими и разливая блаженство внизу живота, она громко застонала.  Жар между ног требовал разрядки, желание захватывало в сладостные оковы, внутри её всё мелко дрожало.

- Алёша... Алёшенька...- стонала она, - иди ко мне... пожалуйста... я хочу тебя чувствовать внутри...