Стразы

- Поедим после шоппинга, детка,- отвечает Алекс. Он возбужден, так же как и я. Нас терзает голод иного происхождения. И я не знаю, как вынесу бесконечный поход по магазинам. Кажется от похоти еще никто не умирал? Боюсь, я буду первой.

Беркут поднимает меня на ноги. Склоняется к моему лицу, обдавая горячим запахом Пу – эра. Я подчиняюсь. Губы Алекса терзают мой рот, заставляя задыхаться от смеси чувств: ненависти и всепоглощающей больной любви, которой нет объяснения.

ОН

Она перемеряла гребаную кучу шмоток. Чертову гору тряпья, которое сидит на ней великолепно. Любая вещь становится прекрасной, облегая стройное, гибкое тело моей зверушки. И из огромного разнообразия красивой одежды эта ненормальная выбрала лишь две пары джинс, спортивные штаны, несколько толстловок, кроссовки и миллион носков. Такое ощущение, что она затарилась ими на всю оставшуюся жизнь.

- Можно я переоденусь?- спрашивает Эмма. Странно. Любой другой зверушке я бы запретил это. Мне нравится когда они похожи на шлюх, которыми в сущности и являются. Но Эмма так просительно смотрит.

- Да, - сиплю я, не сводя глаз с Китти. Она без стеснения сбрасывает с себя обтягивающее платье, словно сдирая с себя кожу. Кажется она надевает на себя не джинсы и идиотскую кофту. Нет, она примеряет новое будущее, в котором я не вижу себя.

- В чем дело, Алекс, - тихо спрашивает Эмма, заставив меня вздрогнуть.- Ты злишься?

-Не задавай лишних вопросов, детка,- говорю я, хотя в душе клокочу от ярости, заполоняющей мой мозг. Она сломала меня, эта маленькая, непонятная мне тварь. Разрушила меня, и продолжает свое убийственное воздействие.- Тебе удобно?

- Да, я страшно замерзла. Теперь гораздо лучше,- на ее губах играет улыбка. Чертова кукла. Я сломаю ее так же, как она сломала меня. Чувствую, как мозг заполняет кроваво – красная пелена, мешающая соображать. Та, что дала мне жизнь тоже мерзла. Ей все время было холодно. И мне. Из детства я помню только лютый голод. Который до сих пор терзает мою душу, и ледяной холод.

Отворачиваюсь от Эммы и молча иду к выходу из магазина. Не могу ее видеть, не сейчас. Слышу тихие шаги за своей спиной. Сейчас самое время избавиться от этой докуки. Просто послать к черту эту маленькую тварь. Только бы она не видела мою слабость. Эмма о чем -то говорит с Лисом, который помогает ей погрузить покупки в багажник. Обрушиваюсь на пассажирское сиденье. Вовремя.

В машине слепну, падаю в пропасть. Воспоминания, которые я так долго гнал от себя, обрушиваются словно водопад.

- Откуда у тебя эта долбанная шапка? – хрипит мать. Удар. Я падаю на пол. И понимаю, что больше не смогу встать. Нет сил. Плачу, глядя, как та, кого я люблю больше жизни. Заносит руку для очередного удара.- Мы не нищие, чтобы принимать подаяния.

- Мамочка, не надо, - но, она не обращает внимания на мои слезы, сминает ногой маленькую елочку, подаренную доброй Эммой Владимировной.

- Запомни, Лешка, раз и на всегда, - беснуется мать,- ты никогда в жизни не добьешься ничего, если будешь принимать подачки. Станешь никем, хотя, ты и так скорее всего сторчишься, сдохнешь в подворотне.

Мама вдруг всхлипнув падает на колени и прижимает меня к себе. На ней ничего нет кроме старенького бюстгальтера и трусов. Мне неприятно, что она плачет мне в макушку. Противно прикасаться к ней, после того, что делал с ней тот дядька, которого она привела в нашу комнату накануне. Пытаюсь вырваться, чем еще больше ее злю. С тех пор, как мама заболела, у нее очень быстро меняется настроение.