Стрекоза и Муравей

— Не знаю, я её никогда не видела. На официальных встречах Дмитрий Георгиевич всегда один.

Женат — это хорошо. Жена живёт в Париже — плохо. Впрочем, кого и когда останавливало наличие второй законной половины?

Юра рассчитывал не задерживаться в администрации, но получилось иначе. Глава города пригласил его на открытие Дома Детского Творчества. Отказаться нельзя, пришлось выслушивать долгие хвалебные речи, смотреть, как малыши увлечённо лепят из пластилина, а потом ещё и отправиться на тренировку юношеской футбольной команды. В начале следующего года главу ждали перевыборы, глава всячески старался засветить себя человеком, горячо переживающем о досуге нового поколения.

В итоге Юра освободился только к вечеру. Приехал домой, в очередную съёмную квартиру, поужинал и понял, что пока не узнает, какие документы Осипов передал Лиле — не успокоится. К тому же было очень интересно, пришла она с работы домой или Осипов предложил продолжить общение?

Лиля ответила сразу.

— Я не слишком поздно звоню? — уточнил Юра.

— Мы с мамой в девять спать не ложимся, — засмеялась Лиля.

Понятно, что не ложатся, музыка бухает, аж в трубке слышно!

— Ты хочешь папку забрать? Дима сказал, что она тебя обязательно заинтересует.

О, уже и Дима! Совсем по-свойски!

— Могу я сейчас приехать? Или это неудобно?

— Приезжай, конечно, хочешь, мы тебя ужином угостим.

— Спасибо, я не задержусь.

Дверь открыла моложавая красивая женщина, улыбнулась приветливо, отступила, приглашая войти.

Глава 25

— Вы мама Лили? — догадался Юра.

— Да. Я Алла.

— Алла, — Юра сделал паузу, намекая на отчество.

— Просто Алла. Проходите, Лиля сейчас придёт, за хлебом побежала. Магазин на первом этаже, она быстро. Невкусно ужинать без хлеба, правда? Вы борщ любите?

Юра обожал борщ, как и любую другую домашнюю еду, именно домашнюю, потому что еда, даже в самом шикарном ресторане никогда не бывает такой вкусной, как дома. Из детских воспоминаний, когда они ещё жили полной нормальной семьёй, остались мамины пышные оладьи по утрам и наваристые густые супы. Потом, живя при казарме, Юра вместе с отцом ел в столовой.

— Я не голоден, — вежливо ответил он.

— Не важно, сейчас Лиля хлеб принесёт, я накрою стол и вы не сможете отказаться, — уверенно сказала Алла. — Ещё у нас есть гуляш, на второе.

Не слишком ли много для ужина в девять вечера? Даша никогда не ела после шести, разве что стакан обезжиренного йогурта, если очень проголодается.

Квартира, небольшая и уютная, была максимально приспособлена для жизни. Старая мебель соседствовала с новой, современной, но не вызывала мыслей о ненужной рухляди. Он бы тоже никогда не выбросил пузатый смешной комод с латунными ручками и овальное зеркало в оправе из потемневшего от времени дерева. Только музыка раздражала, в отпуске Юра не заметил у Лили пристрастия к хард-року, неужели Алла увлекается?

— Мешает, да? — сочувственно спросила Алла, заметив, как он поморщился. — Увы, это у соседей орёт. Дом старый, но слышимость отличная.

У соседей? Он был уверен, что рядом, в комнате!

— А если попросить убавить звук?

— Пробовали. Просили, пугали, заявления писали. Она выключат в десять, а пока придётся потерпеть.

— Давно вы так терпите?

— Два месяца. Что-то Лиля задерживается.

Ничего себе! Он бы столько не выдержал. Вся Юрина жизнь прошла в коллективе: казармы, общежития, спортивные лагеря. Случалось договариваться с разными людьми, умными и глупыми, воспитанными и хамами. И если не получалось по-доброму, путём переговоров и убеждений, всегда оставался второй, хоть и не совсем корректный, способ. Точнее, вовсе некорректный.

Юра поднялся на верхний этаж, позвонил в дверь.

— Они не откроют, — предупредила Алла. — Никогда не открывают.

— Алла, не могли бы вы спуститься к себе? Я поговорю с вашими соседями и приду.

— Да бесполезно всё, зря вы мне не верите! Кто только с ними не разговаривал, даже участкового не слушают.

— И всё-таки, идите домой. Я быстро.

Алла, удивлённо оглядываясь, вернулась в квартиру. Юра подождал, когда щёлкнет замок её двери и позвонил.

— Чё надо? — спросил из-за двери молодой мужской голос.

— Пожалуйста, убавьте звук. Ваш концерт вынужден слушать весь подъезд.

— Пошёл ты! — голос грубо выругался, объясняя, куда проситель должен пойти.

Юра открыл электрощит, нашёл нужные автоматы, обесточил квартиру. Подъезд окутала благословенная тишина. Дверь распахнулась, высокий рыхлый молодой мужчина в шортах и майке, дыша запахом алкоголя, угрожающе шагнул к Юре, замахнулся.

Юра обманчиво уклонился и ударил так, чтобы тело противника под собственным весом завалилось в прихожую. Зашёл, захлопнул за собой дверь, позволил мужчине подняться и ударил ещё раз.