Стрекоза и Муравей

— Куда? — возмутилась Соня. — Я что, буду со склада товар на тележке развозить?

— Ты будешь экспедитором, — уточнила Ксения. — Лиля, тебя в филиал в Заречный, кладовщиком.

От предложения Лиля потеряла дар речи: из всех мест для неё Ксения выбрала самое плохое. Мало того, что зарплата кладовщика оставляла желать лучшего, склад находился далеко от города.

— Туда ехать больше часа, с двумя пересадками, — сердито сказала Лиля. — Назад в город только один рейс, и то если повезёт. Машины у меня нет, не успею на автобус — обратно хоть пешком иди.

— Тебе не придётся каждый день кататься, у тебя неполный рабочий день, — успокоила Ксения.

— То есть оклад тоже неполный? — зло уточнила Лиля.

— Да, сорок процентов. Ты, разумеется, можешь отказаться — тебя же не увольняют, просто меняют занятость. Сходи в кадры, кажется, у нас есть одна свободная вакансия грузчика, кстати, на том же складе.

— Ты издеваешься? — Лиля сделала шаг вперёд, Соня предусмотрительно схватила её за локоть.

— Лукошкина, попрошу без истерик, свой темперамент будешь в Заречном маргиналам показывать. Не нравится — никто тебя не держит.

Ксеня достала из ящика стола подарочную белую с сердечками кружку, банку с растворимым кофе и пошла к чайнику — в связи с новыми ограничениями теперь его прятали на подоконнике за жалюзи.

Неторопливо насыпала себе кофе, добавила сахар.

— Я не поеду в Заречный! Раз я больше не нужна компании, пусть меня уволят или сократят!

Ксения довольно улыбнулась:

— С чего бы вдруг? У нас нет сокращения штатов, и увольнять тебя никто не собирается. У нас — оптимизация, слышала такое слово? Когда объединяют рабочие места или, как в нашем отделе, ставят людей на те должности, которые более всего подходят им по образованию и опыту.

Теперь вспыхнула всегда спокойная Екатерина Васильевна:

— Ты хочешь сказать, моего опыта хватает только часы рассчитывать и в очереди в налоговой стоять? Между прочим, сама куда переводишься?

— Никуда, — Ксения гордо вскинула голову. — Я остаюсь руководить отделом, теперь здесь будут работать другие люди.

— Чего ты выдумала, Ксюха, вообще с дуба рухнула? Я сейчас к Санычу пойду и расскажу про твою самодеятельность, — разозлился Паша. — Тоже мне, нашлась шишка на ровном месте, всех расформировывает, в Куево-Мукуево переводит. Биодобавками отравилась или в солярии перележала? Кто тебе позволил здесь распоряжаться?

Лиля знала Ксению три года, и это был вполне достаточный срок, чтобы понять — её полномочия подтверждены руководством. Не иначе, БигБосс дал ей в руки полную власть над отделом.

— Ага, скажи Санычу, скажи, беги, пока он домой не уехал, — развеселилась Ксения. — Заодно узнаешь, что расформировать отдел — его приказ. Письменный, между прочим.

— Врёшь! — ахнула Соня.

— Не врёт, — тихо и зло сказала Лиля.

Она подошла к своему столу, достала из суки пакет и начала складывать в него личные вещи.

— Лиль, ты, это, не горячись, — подал голос Женя. — Поработаешь немного на складе, потом назад переведут.

— Подойди к Юрию Александровичу, поговори с ним, — посоветовала Тамара Ильинична.

— Никуда я не пойду, — Лиля выдвинула ящик, перевернула над пакетом, высыпая разные нужности: зеркальце, тушь для ресниц, упаковку салфеток, расчёску с обломанной ручкой, лейкопластырь, летний яркий браслет из круглых цветных бусин.

— Лилечка, не делай глупостей, — мягко посоветовала Тамара Ильинична. — Всякое бывает, не надо рубить с плеча.

Лиля вытащила из принтера чистый лист, взяла ручку.

— Надеюсь, ты пишешь заявление о переводе? — спросила Ксения, с удовольствием, маленькими глоточками, отпивая из кружки горячий кофе.

— Я пишу заявление на увольнение.

Очень хотелось вырвать из рук Ксении кружку и вылить кофе ей на голову, прямо на идеально, волосок к волоску уложенную стильную и дорогую ламинированную причёску.

Лиля прикусила нижнюю губу, склонилась над листком. Зря Ксения высказалась про её темперамент, нормальный темперамент, кофе за шиворот не вылила — разве это не идеал сдержанности?

— Назад пути нет, потом не говори, что я тебя не предупреждала, — сказала Ксения.

— Помолчи, а? — попросила Лиля.

Идеал сдержанности грозил вот-вот развалиться на части.

— Две недели по закону отработаю и до свидания, — сказала Лиля.

— Не трудись, всё равно твой перевод должен был состояться на днях, как работника отдела продаж мы тебя больше не рассматриваем, — ответила Ксения.

— То есть нас обратно никогда не вернут? — спросил Паша.

— Ничего не могу обещать, — Ксения развела руками. — Юрий Александрович настроен очень решительно, думаю, что в этом составе отдел больше работать не будет.

Лиля оставила заявление на столе, подхватила пакет и сумку, пошла к выходу. Надо бы попрощаться с коллегами, но Лиля боялась расплакаться. Соня ринулась за ней, Лиля позволила проводить себя до конца коридора и развернула подругу в сторону кабинета.

— Иди, не хватало ещё вместе реветь на весь офис, позорище.

— Я вечером к тебе приеду, — Соня едва сдерживала слёзы.

— Сегодня не надо, дай мне несколько дней прийти в себя. Потом поговорим, в другой раз.

— Тогда хоть позвоню.

— Звони, — кивнула Лиля.