Стрекоза и солнце

— Будет большим свинством взять и умереть за три тысячи километров от родителей, не находишь? Им придется тащиться сюда на похороны, или везти тело через полстраны, а попрощаться толком не выйдет… Нужно хоть иногда думать о семье.

— А я, значит, в твою семью не вхожу.

Это было обидно, и злило, и он попытался подняться, но Нита протянула руки и обхватила его лицо ладонями, заставив смотреть ей в глаза. Огромные синие глаза на бледном лице, и мокрые дорожки на щеках, и почему, ну почему все именно так?!

— Ты ближе, — тихо сказала она, таким тоном, что он поверил — и впервые за долгое время испугался. — Ты так близко, как только возможно. И поэтому я не хочу, чтобы ты видел, как я умираю. Ты запомнишь меня вот такой — молодой, здоровой и красивой. А чтобы тебе лучше помнилось…

Она соскочила с подоконника и потянула его за собой, вынуждая подняться. Встала близко-близко, так что Ильнар видел свое отражение в ее глазах, прижалась всем телом и шепнула:

— Закрой глаза.

Он послушался. Сердце колотилось, как сумасшедшее, она стояла рядом, положив ладони ему на плечи, и ее пальцы казались горячими даже сквозь рубашку.

— Я сейчас уйду. Не ходи за мной, не надо. Не звони. Не пиши. Сделаешь только хуже. Я приняла решение, и менять его не хочу. Отпусти меня. Пожалуйста.

Ее голос дрожал. Она прижалась щекой к его плечу, и Ильнар осторожно обнял ее, чувствуя, как ткань рубашки пропитывается слезами. Она еще была здесь, живая, горячая, но она ему уже не принадлежала.

— Не открывай глаза.

Ее губы тоже были горячими, а может, так только казалось, как казалось обжигающим каждое ее прикосновение. В голове шумело, комната словно вращалась, и вся его реальность состояла из Ниты, ее губ, ее ладоней, ее запаха, ее поцелуя, и он обнимал ее крепче, стараясь впитать в себя, удержать, запомнить…

А потом она отстранилась, и реальность разлетелась на куски.

Он слышал шорох ее шагов за спиной, глухо, словно сквозь вату. Скрипнула дверь, за окном шелестели деревья, звучали чьи-то голоса, шумели двигатели сферокаров…

Мир был.

Ниты в нем больше не было.

* * *

Когда он вышел из здания, его уже ждали.

Фин, облокотившись на перила лестницы, что-то рассказывал Элу, судя по жестикуляции — что-то забавное. Доктор раздраженно отмахивался и нервно крутил на пальце связку ключей. Кир стоял чуть поодаль, сунув руки в карманы, и цепким взглядом провожал всех выходящих.

Ильнара он заметил до того, как идея сбежать через черный ход окончательно оформилась, окликнул остальных, и по ступенькам пришлось спускаться под тремя внимательными взглядами. Остановившись на нижней, Ильнар раздраженно вздохнул и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Что?

— Ничего, — Фин беззаботно пожал плечами. — Просто я заказал пиццу, у Эла закончилась смена, а дан капитан любезно согласился нас подвезти.

— Будете присматривать, чтоб я не делал глупостей? — интуит исподлобья взглянул на командира, тот усмехнулся и кивнул.

— Именно.

Ильнар зажмурился на несколько секунд. Ему не хотелось ни пиццы, ни общества, и делать глупости просто не было сил, но голова отказывалась соображать, и он сомневался, что сможет внятно донести свою мысль до окружающих. А они ведь не отвяжутся, даром что лучшие друзья и, по идее, должны достаточно хорошо его знать, чтобы понимать — он хочет побыть один.

Хотя, возможно, именно поэтому и не отвяжутся.

— Змей с вами. Поехали.

До дома Фина от больницы было минут пятнадцать. Кир отрешенно следил за дорогой, Эл, сидевший рядом с ним, поглядывал на Ильнара в зеркало заднего вида, но молчал. Фин что-то тихонько мурлыкал себе под нос и смотрел в окно. Ильнар тоже смотрел в окно, но города почти не видел — перед глазами все еще стояла прощальная улыбка Ниты. В голове полудохлыми рыбинами судорожно трепыхались обрывки мыслей, и ведь нельзя так, надо было что-то сказать, что-то сделать, удержать, остановить…

Но врать самому себе не получалось тоже.

Если ей так будет легче, лучше, спокойнее — пусть будет так.

А он потерпит, не маленький.

Сферокар с мягким гудением приземлился на стоянке. Ильнар вышел первым. Кир лишь приоткрыл дверь, чтобы попрощаться с пассажирами, но Фин, обойдя сферокар, взглянул на водителя укоризненно:

— Командир, ну чего ты как неродной? Пошли уже.

Ильнар поймал взгляд Кира, несколько секунд они смотрели друг на друга. Интуиту по-прежнему не хотелось никого видеть. Но он вдруг неожиданно для себя понял, что капитан вполне вписывается в компанию людей, которым на это наплевать — и которых он готов за это простить.

Он медленно кивнул.

Кир пожал плечами и заглушил двигатель.

* * *

Через полтора месяца вечером после смены Кир окликнул Ильнара и протянул ему запечатанный конверт. Открывать не хотелось, но по взгляду командира и по нахлынувшему ощущению холодной пустоты интуит понял, что именно произошло.

— Она просила тебе передать.