Стрекоза. Любовь прицеле

Его словно молнией прошло от ее пристального взгляда, затрясло как в лихорадке, и ком к горлу подступил. У него, здорового мужика чуть слезы из глаз не полились, глядя на эту воинственную маленькую женщину. За своих она готова была бороться до конца, подняла больного мужа, воспитала двух чемпионок. И девчонки были такими же, не отступились, когда им с Егором помощь нужна была, вытащили их из жопы мира, а они что? Сашка вон сына сама родила, сама воспитывала, а они с Егором где? Разбежались как крысы, вместо того, чтоб на коленях перед девчонками ползать и ноги им целовать.

Вина придавила Давида резко, как гранитная плита, смотрел на Ольгу Викторовну и язык во рту не поворачивался, слова сказать нужные, сглотнул подступивший к горлу комок и натужно прохрипел, единственное, на что способен был в тот момент:

– Мам, – с надрывом и мольбой, как крик души вырвалось откуда-то из самого нутра.

– Ну не дураки ли? – задала вопрос ни к кому, не обращаясь и начиная всхлипывать Ольга Викторовна. Шагнула и крепко прижала Давида к себе. Гладила детину-переростка по голове, не переставая причитать:

– Вот чего вы себе в голову втемяшили, меня не жалеете, отца хоть пожалейте, посмотри на кого похож стал, Дава, – от такого нежного обращения Давид вздрогнул и крепче сжал женщину в объятиях, – худой, глазищи одни, тоскливые на лице остались. Ну не любишь ты ее, так честно позвони, скажи об этом, зачем мучаешь ребенка моего? – увещевала Ольга Викторовна.

– Мам, прости, я правда дурак, думал, что не достоин, да и ты говорила, что не пара я ей, я думал, забудется.

– Ага, забудется, когда тут напоминалка на всю жизнь осталась, – вытирая слезы проворчала Ольга Викторовна.

– Какая напоминалка? – не понял Давид.

– Такая вот напоминалка, которые случаются если обложки на учебники не надевать, – озвучила Ольга Викторовна.

Давид непонимающе поднял глаза на Егора, ожидая какого-то пояснения, его бросило в холодный пот от того, что на теле Марго могли остаться следы издевательств бандита, хотя причем тут учебники не понимал.

Егор как-то чутко уловил состояние панического ужаса на лице Давида и поспешил успокоить того.

– Разожми булки, это маменька так завуалировано слово презервативы называет, пополнение в семье у нас ожидается, – ухмыльнулся Егор.

– Егор Александрович, что за манеры, – стала отчитывать Ольга Викторовна Егора.

Для Давида эти разговоры шли посторонним фоном, он осознал, что его малышка, его стрекоза беременна от него. Он почувствовал себя на вершине горы, когда стоишь и адреналин зашкаливает и вдох получается сделать через раз.

– Сын, это как так получилось? – обратился с вопросом к нему отец, – если они хотят повесить на тебя чужого ребенка, то мы…

– Бать, – перебил его Давид, – у моей женщины чужого ребенка быть не может. Я там рапорт на столе оставил на отпуск и обратный перевод в горы, ты подпиши, а то мне ждать некогда, ехать надо.

Эпилог

– Ты ещё долго валяться будешь, я блинов напекла, – толкала в плечо Ольга Викторовна мужа, развалившегося на кровати.

Михаил Александрович проворно ухватил ее за руку и перекинул через себя, придавив ногой к кровати. Та только охнуть успела.

– Вот ты медведь.

– Чего тебе с утра не имется, спала бы да спала ещё.

– Зови давай детей на завтрак.

– Так сама и зови, раз подскочила в такую рань и кинулась наготавливать как на свадьбу.

– А ты бессердечный, молодежь дрыхнет наверняка, а внуки голодные.

– Они родители так-то, и кормить своих детей – это их обязанность, сама хотела, чтобы они своими семьями жили, вон, шашкой махать в военную часть ради этого поехала, а теперь, места себе не находишь.

– Могли бы своей семьёй и у нас жить, места много, – насупилась Ольга Викторовна, – ты между прочим, как глава семьи мог бы Егору с Давидом на это намекнуть.

– А мне и одному блинчики неплохо кушать.

– Вот ты проглот, только о своем удовольствии думаешь.

– Почему же, я ещё об удовольствии детей думаю, как они его получать будут, когда ты тут за стенкой, ложишься спать поздно, встаёшь рано, никакой личной жизни, – защекотал жену Михаил.

– Прекрати, – засмеялась, отбиваясь от настойчивых объятий мужа Ольга.

Михаил тем временем перешёл к наступательным действиям, задирая домашнее платье жены до талии и наглаживая оголившийся живот, попутно целуя шею.

– Мам, мы пришли, ты нас завтраком кормить собираешься? – раздался с нижнего этажа голос Егора.

– Дети, идите проверьте, проснулась бабуля или нет, – вторил ему голос Давида.

Ольга Викторовна проворно выпуталась из объятий мужа и отправилась навстречу топающим по лестнице наверх внукам.

Михаил Александрович вздохнул, глядя вслед жене, поискал глазами шорты и принялся одеваться.

– Не могли поспать подольше или дома купить не на соседней улице, чтоб добираться дальше было, – ворчал он себе под нос, – сейчас оставят детей и свалят к женам под бок.

Спустился вниз и увидел уминающих блины за столом зятевьев, двух внуков и внучку.

– Деда, – подскочила из-за стола и кинулась к нему в объятия малышка Марьяна, дочь Егора и Сани.

Дед проворно подхватил внучку и закружил в воздухе.