Стрекоза в янтаре

— Качество ее работ… насчет этого, я думаю, вы будете полностью удовлетворены. Я покажу вам несколько вещей, над которыми она сейчас работает. Что касается второго…

Роджер подумал, что сейчас снова начнется дерганье губы, и угрожающе наклонился вперед.

Доктор Макэван неожиданно откинулся назад, вид у него был несколько озадаченный.

— Я не могу сообщить вам ничего особенного. Разве что… видите ли, она очень впечатлительна. Порой у нее появляются… э-э… несколько навязчивые идеи?

Его голос звучал вопросительно, глаза перебегали от Роджера к Клэр, словно у крысы, попавшей в капкан.

— Может быть, ее интересы и навязчивые идеи сфокусированы на каменных столбах? На каменных кругах? — мягко спросила Клэр. — И это нашло отражение в ее работах?

Директор извлек из кармана большой несвежий платок и вытер им лицо.

— Да, конечно. Сейчас множество людей увлекаются этим. Романтика… тайна… Посмотрите на эти невежественные души у Стоунхенджа в день летнего солнцестояния, напяливающие на себя капюшоны и мантии. Распевают псалмы… и все такое. Конечно, я не сравниваю Джилиан Эдгарс с…

Он еще долго говорил, но Роджер не слушал его. В тесном офисе стояла духота, а воротник его рубашки был слишком тесным; медленные тягучие удары сердца отдавались в ушах, и все это его раздражало.

«Этого просто не может быть! — думал он. — Это невозможно!»

Правда, рассказ Клэр звучал убедительно, просто чудовищно убедительно. Но, глядя на впечатление, произведенное ею на этого бедного старого мямлю, который не знал, что такое грант, и думал, что его могут преподнести на тарелочке с золотой каемочкой, он увидел, что она могла убедить и каменный столб. Не то чтобы он, Роджер, был столь же доверчив, но… Мучимый сомнениями, мокрый от пота, Роджер не заметил, как доктор Макэван достал из ящика стола связку ключей. Директор вывел их через другую дверь в длинный коридор со множеством дверей.

— Кабины для индивидуальной работы, — пояснил доктор.

Он открыл одну из дверей, и они увидели небольшую комнатку размером четыре на четыре фута, очень скромно обставленную: узкий стол, стул и маленькая книжная полка. На столе, аккуратно сложенные, лежали папки разного цвета. Чуть в стороне Роджер увидел большую тетрадь в серой обложке с написанной от руки наклейкой: «Разное». Непонятно почему, но при виде этого почерка по телу Роджера прошла дрожь.

В папке оказались в основном вещи личного характера. Там были уже виденные ими фотографии, подписанные женской рукой. Он испугался при мысли о том, что может действительно встретить Джейлис Дункан… то есть Джилиан Эдгарс. Или кто там она на самом деле.

Директор открывал другие папки, показывая какие-то записи, что-то пояснял Клэр, которая обнаружила глубокое понимание того, о чем он говорил. Роджер смотрел через ее плечо и кивал.

— Гм… гм… очень интересно.

Но косые строчки и округлый почерк были ему совершенно непонятны.

Это писала она, думал он. Она — реальность. Из плоти и крови, с губами и длинными ресницами. И если она вернется туда через камни, она сгорит — обуглится и почернеет, и ее волосы вспыхнут, как пламя в темноте ночи. А если она не вернется… тогда я не существую.

Он неистово замотал головой.

Директор института удивленно смотрел на него.

— Вы не согласны со мной, мистер Уэйкфилд?

Роджер снова покачал головой, на этот раз смущенно.

— Нет-нет. Я имею в виду… я только хотел… нельзя ли мне выпить воды?

— Конечно-конечно! Пойдемте со мной, здесь, за углом, фонтанчик, я провожу вас.

Доктор Макэван повел его по коридору, горячо сетуя по поводу состояния здоровья Роджера.

Оказавшись вне замкнутого пространства крошечного кабинетика, вдали от папок и книг Джилиан Эдгарс, Роджер почувствовал себя немного лучше. Но мысль о том, чтобы снова вернуться в эту комнату, где все, что говорила Клэр, казалось, эхом отражается от тонких перегородок… нет. Клэр и сама сможет закончить разговор с доктором. Роджер быстро прошел мимо комнаты, не заглянув в нее, и вошел в дверь, которая снова привела его к столу администратора.

Очки миссис Эндрюс обратились в его сторону, сверкая от сочувствия и любопытства.

— Дорогой мистер Уэйкфилд, вы себя неважно чувствуете?

Роджер провел рукой по лицу — должно быть, он действительно выглядел ужасно — и улыбнулся пухленькой низенькой секретарше:

— Нет, спасибо, ничего. Там было немного жарко. Я спустился вниз, чтобы подышать свежим воздухом.

— О да. — Женщина понимающе кивнула. — Это все радиаторы. — Она произнесла «рад-диаторы». — Знаете, они ужасно нагреваются и сами не отключаются. Пойду посмотрю.

Она поднялась из-за стола и взглянула на фотографию Джилиан Эдгарс, которая еще лежала среди бумаг, затем подняла взгляд на Роджера.

— Ну не удивительно ли? — заметила она. — Я тут смотрела на эту фотографию и никак не могла понять, что поразило меня в лице миссис Эдгарс. Но она — это копия вы, мистер Уэйкфилд, особенно глаза. Что за совпадение! Мистер Уэйкфилд?

Миссис Эндрюс смотрела в сторону лестницы, где шаги Роджера эхом отражались от деревянных ступеней.

— Наверное, немного перебрал, — добродушно произнесла она. — Бедный паренек.