Стрекоза в янтаре

— Ох, простите ради бога! — извинилась она, наклонилась и начала подбирать осколки хрусталя, несмотря на неуклюжие попытки Роджера остановить ее.

Схватив с буфета несколько льняных салфеток, Брианна пришла на помощь со словами:

— Не представляю, мама, какой из тебя хирург! Ты такая неловкая! Смотри, у него все туфли насквозь промокли от виски! — Она опустилась на колени и начала подбирать осколки и промокать лужицы. — И брюки тоже…

Взяв сухую салфетку, она тщательно протерла туфли Роджера, свесив ему на колени пряди рыжих волос. Затем подняла голову и начала энергично тереть пятна на вельветовых брюках. Роджер закрыл глаза и заставил себя думать о жутких автомобильных катастрофах, о налоговой декларации для Управления налоговых сборов и о нашествии из космоса — о чем угодно, лишь бы не опозориться полностью, чувствуя горячее дыхание Брианны Рэндолл на мокрых брюках.

— Э-э… может, с остальным справитесь сами?

Голос прозвучал где-то у самого его носа. Он открыл глаза, и они тут же встретились с парой глубоких синих глаз, смотревших на него с нежной усмешкой. Ослабевшей рукой он взял протянутую ему салфетку, тяжело дыша, словно догонял поезд.

Перед тем как опустить голову и приняться за дело, он поймал на себе взгляд Клэр. В нем читались насмешка и сочувствие одновременно. Больше ничего. Ничего похожего на тень, снова промелькнувшую в ее глазах перед тем, как разлилось виски. А может, ему просто показалось? К чему бы ей нарочно разливать виски?..

— С каких это пор ты интересуешься друидами, мама? — Похоже, Брианна была склонна усматривать в этом нечто смешное: я заметила, как она втягивала щеки, с трудом сдерживая смех, пока я болтала с Роджером Уэйкфилдом. — Ты что, тоже собираешься обрядиться в белые простыни и плясать на холме?

— Во всяком случае, это куда занятнее, чем совещания медперсонала в больнице по четвергам, — ответила я. — Хотя, наверное, там сквозняки…

Она так и покатилась со смеху, спугнув с дорожки двух синиц.

— Нет, — продолжила я после паузы уже более серьезным тоном, — меня куда больше интересуют не друиды. Просто хотела отыскать в Шотландии одну женщину, которую некогда знала. У меня нет ее адреса, я не виделась с ней более двадцати лет. Она в свое время интересовалась разными необычными вещами, фольклором и прочее… Когда жила в этих краях. Вот я и подумала, что если она еще здесь, то наверняка вхожа в эту группу.

— А как ее зовут?

Я покачала головой и попыталась подхватить заколку, соскользнувшую с волос, но она упала в густую траву на обочине.

— Черт! — воскликнула я и стала шарить среди густых стеблей.

Мне стоило немалого труда отыскать заколку, покрытую влагой от росистой травы. Одно упоминание о Джейлис Дункан совершенно выводило меня из равновесия, даже теперь.

— Не знаю, — ответила я, отбросив пряди волос с раскрасневшегося лица. — Я хочу сказать, прошло так много времени, что у нее теперь наверняка другое имя. Она была вдовой. Наверняка снова вышла замуж или живет под девичьей фамилией.

— О… — Брианна потеряла интерес к теме, и какое-то время мы шли молча. Вдруг она спросила: — Как тебе показался Роджер Уэйкфилд, мама?

Я искоса взглянула на нее. Щеки у девочки раскраснелись, должно быть, просто от ветра.

— Похоже, очень славный молодой человек, — осторожно заметила я. — Определенно неглуп. Он ведь один из самых молодых профессоров Оксфорда. Впрочем, ум — это еще далеко не все, важно, есть ли у него воображение. У ученых оно зачастую начисто отсутствует. Воображение, вот что могло бы мне помочь…

— У него такие глубокие глаза… — мечтательно произнесла Брианна, полностью игнорируя вопрос о его интеллекте. — Зеленые-презеленые… Ты когда-нибудь видела такие?

— Да, глаза красивые, — согласилась я. — Всегда были такие. Я обратила на них внимание еще тогда, когда он был совсем крошкой…

Брианна, нахмурившись, смотрела на меня сверху вниз:

— Да уж, мама! Ну скажи, неужели нужно было говорить ему: «Ой, как вы выросли!» — не успел человек отворить дверь. Ты его совершенно смутила!

Я рассмеялась и попыталась оправдаться:

— Когда ты последний раз видела человека малышом, едва достающим тебе до пупка, а потом вдруг обнаруживаешь, что вынуждена смотреть на него снизу вверх, тут трудно не заметить разницы.

— Мама! — укоризненно воскликнула она и тут же прыснула со смеху.

— Да он и в нижней части вполне ничего, — продолжила я, чтобы еще больше развеселить ее. — Заметила, когда он наклонился, разливая виски.

— Мама!!! Они же тебя услышат!

Мы уже дошли до автобусной остановки. Там стояли две или три женщины и пожилой джентльмен в твидовом пиджаке. Они обернулись и во все глаза уставились на нас.

— Отсюда отправляется автобус на Лох-Несс? — спросила я, оглядывая объявления, развешанные на доске.

— Да-да, — добродушно закивала одна из дам. — Автобус придет минут через десять.

Она задержала взгляд на Брианне, которая выглядела типичной американкой в своих голубых джинсах и белой ветровке. Лицо дочери раскраснелось, она едва сдерживала смех.

— Собираетесь повидать Лох-Несс? Наверное, в первый раз?

Я улыбнулась женщине: