Стрела Аримана

– А тогда… на карнизе… – Доктор Хайдари все же не удержался, спросил. – Вы ведь знали, что аварийная система сработает быстрее и надежнее, чем человек… Почему вы вылезли на карниз?

– Инстинкт, – буркнул Ага Сафар.

– Вы воспитаны матерью?

– Самой настоящей.

Доктор Хайдари понимающе кивнул. Истинная гармония достигается только в Общей школе. Гомер рядом со Жданом тоже грубоват.

– Если Папий мешал вам, почему вы не удалили его из комнат?

– Я не слишком силен физически…

– Ах да, у вас нет браслета.

– Вот именно. И я не знаю, что делается у вас, в мире МЭМ.

– В мире МЭМ?

– А как мне назвать его по-другому? – огрызнулся Ага Сафар. – Все в этом мире связано с МЭМ. Если ты не включен в его систему, ты никто. Это все равно как если тебя нет в мире… Признаюсь, доктор Хайдари, я пытался выйти на МЭМ.

– Каким образом?

– Через башенку Разума. Простите, я обнаружил ее сам. Я не знал раньше, что башенки Разума могут быть в частных квартирах. Я слышал, что все такие башенки тоже находятся под контролем МЭМ.

Доктор Хайдари покачал головой:

– Это не так.

– Я уже понял. МЭМ мне не ответил.

– И не мог ответить. – Доктор Хайдари чуть нахмурился. – Башенки Разума никак не связаны с МЭМ. Они – единственное место, где ты можешь побыть вне контроля. Не каждый это знает, но они созданы для уединения. Центральный Разум – лишь символ, но почему не поддержать иллюзию, если она не приносит вреда? – И переспросил: – Как вы ушли из медицинского центра?

– Случайно… Я пришел в себя раньше, чем ожидали люди или машины.

– Вы голодны? Вы позволите накормить вас настоящим, полноценным обедом?

Ага Сафар кивнул:

– Овощи… Вот по чему я соскучился… Как можно больше овощей, доктор Хайдари…

– Папий, – негромко приказал доктор Хайдари, – обед.

Папий Урс, томившийся в прихожей, мгновенно отреагировал на приказ, они услышали его торопливые шаги.

– Этот живой вид… – хмуро кивнул Ага Сафар в сторону пыльной дороги. – Кто его разрабатывал?

– Я сам.

– Вы? – Ага Сафар недоверчиво приподнял редкие белесые брови. – Но ведь такое надо увидеть. Хотя бы мысленно.

– Я и видел.

– Как? – испугался Ага Сафар. – Видели?!

– Да… На старой открытке… Так это когда-то называлось… Я нашел открытку случайно, разбирая архив своего прадеда… Он жил в эпоху странных несообразностей… Конец двадцатого века… Боюсь, вам трудно это представить… – Он увидел, как мрачно и насмешливо блеснули глаза Ага Сафара, и поправился: – Впрочем, вы историк… Мой прадед жил где-то там, за этими соснами… Не знаю почему, не могу этого объяснить, но этот вид неизменно трогает и печалит меня… Может, там, за этим бугром…

– Ничего там нет особенного за этим бугром, – раздраженно перебил Ага Сафар доктора Хайдари. – Деревянный дом, таких было много… Куст красной смородины…

– Вы говорите так, будто видели все это.

– А почему бы и нет?

«Он явно переутомлен… Не стоит с ним спорить…» Не торопясь, но и без излишней медлительности, Папий Урс вкатил в кабинет невысокий столик.

– Так я и знал, – заметил Ага Сафар с мрачным удовлетворением. – Столик сервирован на одного человека.

– Папий!

Биоробот принял приказ и задумчиво удалился.

– Если подняться по той тропинке… Она у вас еле намечена… – Ага Сафар обиженно поджал узкие губы. – Там можно действительно выйти к деревянному дому… С вашим прадедом никогда не бывало скучно… Он знал себе цену… Впрочем, с его приятелем скучать тоже не приходилось…

– Как его звали?

– Вашего прадеда? – ухмыльнулся Ага Сафар.

– Нет, приятеля, о котором вы говорите.

– Альвиан.

Они долго смотрели друг на друга: Ага Сафар – с мрачным торжеством, доктор Хайдари – с сомнением.

– Вы не ошиблись… В бумагах прадеда я не раз натыкался на это имя… Необычное имя… Откуда оно?

Ага Сафар пожал плечами. Он не знает. Но он помнит одну историю, рассказанную когда-то Альвианом. Альвиан попал однажды в старообрядческий скит… Вам не нужно объяснять, что это такое?.. Скит находился где-то в Саянах… «Это, что ли, Елфимия внук? Это, что ли, выходит, что бабка Манефа самая близкая его родня? Или бабка Евпраксия ближе?..» Так отнеслись к Альвиану старообрядцы. Не будь он родней, его бы в скит и не пустили… Ага Сафар думает, что имя Альвиана оттуда – из старины…

– Вы хорошо рассказываете, с вниманием к деталям, – заметил доктор Хайдари. – У вас, наверное, хорошая память.

– Ваш сын назвал ее ложной, – Ага Сафар криво усмехнулся. – Правда, Альвиан этого не находил. И ваш прадед тоже. Оба они сочувствовали нам.

– Нам?

– Вот именно.

– Но кому «нам»?

– Людям будущего. – Ага Сафар настороженно моргнул. – Вам, мне, Гумаму… Всем, кому придется жить в будущем…

– Но почему? Чем было вызвано это сочувствие?

– Тем, что они знали, ради чего ведут борьбу, а мы в своем будущем можем растеряться… Они говорили: трудней всего сделать шаг, который можно не делать… Они боялись, что мы захотим остановиться, отдохнуть… Не этого ли хотят сейчас либеры?

– О чем вы? – удивленно спросил доктор Хайдари, отсылая из кабинета Папия Урса. Папий Урс только что сделал попытку отнять у Ага Сафара чашку с соком.