Стрела бога

Тем временем полицейские явились в хижину Эзеулу. Теперь они больше не были расположены церемониться. Они заговорили резко, пуская в ход сразу все свое оружие.

— Кто тут из вас Эзеулу? — спросил капрал.

— Какой Эзеулу? — откликнулся Эдого.

— Попробуй спроси меня еще раз «Какой Эзеулу?», и я выбью семена окры из твоей пасти. Я повторяю: кого здесь зовут Эзеулу?

— А я повторяю: какой Эзеулу тебе нужен? Или ты и сам не знаешь, кого ищешь?

Четверо других мужчин, находившихся в хижине, хранили молчание. Женщины и дети столпились в дверях, ведущих из хижины во внутренний дворик. На их лицах были страх и тревога.

— Ну погоди же, — сказал капрал на ломаном английском языке. — Сейчас ты будешь говорить «Какой Эзеулу?»! Давай мне это. — Последние слова были адресованы его спутнику, который немедленно извлек из кармана наручники.

В глазах обитателей деревни наручники, или ига, являлись самым страшным оружием белого человека. Не было положения более унизительного для мужчины-воина, которого сделали бессильным и беспомощным при посредстве железного замка. Так обращаются только с буйными сумасшедшими.

Поэтому, когда свирепого вида полицейский продемонстрировал наручники и двинулся с ними к Эдого, Акуэбуе как старший в доме вышел вперед и заговорил голосом благоразумия. Он просил полицейских не сердиться на Эдого.

— Ведь так разговаривает всякий молодой мужчина. Вы и сами знаете, что у молодых мужчин слова «сломаю и разрушу» с языка не сходят, зато речи старика примиряют и успокаивают. У нас существует такая поговорка: когда в доме есть кто постарше, козу, которая котится, не оставят на привязи. — Далее он сообщил им, что Эзеулу с сыном сегодня рано утром отправились в Окпери, куда его пригласил белый человек.

Полицейские переглянулись. Они ведь повстречали по дороге мужчину со спутником, — похоже, с сыном. Запомнили они их не только потому, что это были первые люди, шедшие навстречу им, но и потому еще, что у того мужчины и его сына была видная, запоминающаяся внешность.

— Как он выглядит? — спросил капрал.

— Он высок, как дерево ироко, а кожа его светла, как солнце.

— А его сын?

— Похож на него. Как две капли воды.

Полицейские стали совещаться на языке белого человека, вызывая восхищенное изумление у деревенских жителей.

— Когдай-то встречай на дорога тот два человек, — отметил капрал.

— Когдай-то был их, — подтвердил его спутник. — Но мы не должен вернись обратно без ничего. Топай-топай вся дорога сюда не годится задаром.

Капрал задумался над его словами. А тот продолжал:

— Когда можно врать, они врать. Я не желаю из-за них беда на нашу голова.

Капрал все еще размышлял над его словами. Он был убежден, что им сказали правду, но следовало малость припугнуть этих людей — хотя бы для того, чтобы выманить у них колу побольше. И он обратился к ним на языке игбо:

— Мы не уверены в том, что вы говорите правду, а нам нужно знать наверняка, не то белый человек нас накажет. Поэтому мы поступим так: двоих из вас мы доставим — в наручниках — в Окпери. Если мы найдем там Эзеулу, мы вас отпустим. Если же нет… — Тут он покачал головой с таким выразительным видом, который был красноречивей всяких слов. — Которых двух мы заберем с собою?

Мужчины встревоженно посовещались между собой, и Акуэбуе снова обратился к пришельцам, прося представителей «привитьства» поверить их словам.

— Какой же нам прок обманывать посланцев белого человека? — спросил он. — Куда бы мы скрылись потом? Если вы вернетесь в Окпери, а Эзеулу там не окажется, вы сможете снова прийти сюда и забрать не двоих, а всех нас.

Капрал после некоторого раздумья согласился с этим.

— Но мы не можем вот так прийти и уйти ни с чем. Когда вас посещает дух, носящий маску, вы должны умилостивить следы его ног щедрыми дарами. Сегодняшний дух в маске — это белый человек.

— Истинная правда, — подхватил Акуэбуе, — в наше время дух, носящий маску, — это белый человек и его посланцы.

Старшую жену Эзеулу попросили сварить для пришельцев густую ямсовую похлебку с курятиной. Когда похлебка была готова, они поели и выпили пальмового вина. Затем они немного отдохнули и стали собираться в обратный путь. Акуэбуе поблагодарил их за посещение и добавил, что, если бы тут был сам хозяин дома, он оказал бы им большее гостеприимство. Как бы то ни было, не примут ли они маленький кола от его жены? Он положил перед ними двух живых петухов, а Эдого поставил рядом с петухами деревянное блюдо с двухшиллинговой монетой. Капрал поблагодарил их, но вместе с тем повторил свое предостережение: если окажется, что они солгали про уход, Эзеулу, «привитьство» так за них возьмется, что они увидят свои уши собственными глазами.