Стрела бога

— Я снова выхожу под дождь, — сказал он. — Вымыть сейчас ноги было бы все равно, что подтереть зад, прежде чем опорожнишь желудок.

Один из гостей Эзеулу, Ифеме, будто угадав, о ком думает в этот момент хозяин, заметил:

— Белый человек нашел в тебе противника по силам. Но есть в этой истории одна сторона, которая пока что мне непонятна: какую роль сыграл во всем этом сын Нводики из Умуннеоры? Когда мы начнем спокойно разбираться в этом деле, ему придется ответить на парочку вопросов.

— И я тоже так считаю, — заявил Аноси.

— Сын Нводики уже всё объяснил, — вмешался Акуэбуе, взявшийся говорить от имени Эзеулу. — Тот поступок он совершил в убеждении, что помогает Эзеулу.

— Да неужели? — рассмеялся Ифеме. — Ничего себе невинный человек! Этот невинный, я думаю, засовывает шарик фуфу себе в ноздри. Не рассказывай нам сказок!

— Вот и я говорю: никогда не верь умуннеорцу, — подхватил сосед Эзеулу Аноси. — Если умуннеорец скажет мне «стой», я побегу, а если он скажет «беги», я замру на месте.

— Этот не такой, — возразил Акуэбуе. — Жизнь в чужом краю сделала его другим.

— Ха-ха-ха-ха, — рассмеялся Ифеме. — Да он только перенял там чужеземные штучки вдобавок к тем, которым обучила его мать. Ты, Акуэбуе, рассуждаешь, как ребенок.

— Знаете, почему сегодня весь день лил дождь? — спросил Аноси. — Потому, что дочь Уденду идет праздновать ури. Так вот, колдуны Умуннеоры решили вызвать ливень и испортить праздник своему же родичу. Они ненавидят не только чужих, но и друг друга сожрать готовы. Так и пышут злобой.

— Верно. Их злобность брюхата и кормит младенца — всё разом!

— Что правда, то правда. Они — родня моей матери, но я не перестаю ужасаться им.

Ифеме поднялся, собираясь уходить. Этот коренастый коротышка всегда говорил во весь голос, как будто ссорился с кем-то.

— Эзеулу, я должен идти, — гаркнул он так громко, что его услышали даже в хижинах женщин. — Спасибо великому богу и спасибо Улу за благополучный исход твоего путешествия. Может быть, находясь там, ты спрашивал себя: «Ифеме не пришел проведать меня, уж нет ли промеж нас какой-нибудь ссоры?» Нет, нету ссоры между Эзеулу и Ифеме. Я все время думал, что мне надо навестить Эзеулу; мысленно я уже был с тобой, но мои ноги отставали. Сколько раз я говорил себе: «Завтра я схожу к нему», — но каждый следующий день приносил мне какую-то иную заботу. Еще раз: Нно.

— И со мной было то же самое, — вставил Аноси. — Я все время твердил: «Завтра я пойду, завтра я пойду» — как жаба, которая так и не смогла вырастить хвост из-за того, что твердила: «Я иду, я иду».

Эзеулу, который до сих пор отдыхал, прислонившись спиной к стене, теперь весь подался вперед и, казалось, ничего не замечал вокруг, кроме своего внука Амечи, тщетно пытавшегося разжать пальцы деда, сжатые в кулак. Но он по-прежнему внимательно прислушивался к общему разговору и вставлял, когда требовалось, слово-другое. Вот и сейчас он на мгновение поднял взгляд и поблагодарил Ифеме за его посещение.

Амечи вел себя все более беспокойно и наконец расплакался, несмотря даже на то, что Эзеулу позволил ему разжать свой кулак.

— Нвафо, отнеси-ка его к матери. По-моему, он хочет спать.

Нвафо подошел, опустился на колени и подставил Амечи свою спину. Но вместо того чтобы сесть ему на закорки, Амечи перестал плакать, сжал свой кулачок и стукнул Нвафо между лопаток. Все дружно рассмеялись, и Амечи посмотрел на хохочущих людей заплаканными глазами.

— Ладно, Нвафо, уходи; он тебя не любит — ты бяка. Он хочет, чтобы его понесла Обиагели.

И действительно, Амечи послушно залез на спину к Обиагели.

— Смотри-ка! — сказали двое-трое гостей одновременно.

Обиагели с трудом встала на ноги, немного наклонилась вперед, ловким движением подбросила ребенка повыше и направилась к выходу.

— Осторожней, — проговорил Эзеулу.

— Не тревожься, — успокоил его Аноси. — Она свое дело знает.

Обиагели удалилась в сторону усадьбы Эдого, распевая:

Плачет ребенок, матери скажите,
Плачет ребенок, матери скажите,
А потом сварите кашу из узизы
И еще сварите кашу из узизы.
Дайте жидкой перцовой похлебки,
Пусть попьют ее малые пташки
И попадают вниз от икоты.
Вон залезла коза в амбар
И накинулась жадно на ямс,
Вон залез и козел в амбар.
Подъедят они вместе весь ямс.
Погляди-ка, подходит олень.
Вот он трогает воду ногой,
Ррраз — и оленя жалит змея!
Он бросается прочь!
Я-я, я куло-куло!
Странствующий коршун,
Ты домой вернулся.
Я-я, я куло-куло!
А где же отрез материи,
Который ты принес?
Я-я, я куло-куло!