Стрела гламура

   – Вкусное мясо, – хладнокровно чавкая, ответила на это подруга. – Мягкое! Часа два тушилось как минимум!

   – Людоедка! – беспомощно сказала я.

   – Не ругайся, – невозмутимо отозвалась она, обсосав косточку. – Лучше подумай: мясо тушилось не меньше двух часов, так? И при этом оно холодное.

   – Хладный кроличий труп! – сказала я, с укором посмотрев на обгладывающую косточку подругу.

   – Ага. Только это не Точилка! – возвестила она, отшвырнув голую косточку далеко в снег.

   – Ты это по вкусу поняла? – съязвила я.

   – Этого кролика приготовили не на ужин, а еще на обед, – уверенно сказала Ирка. – Долго тушили, потом ели, а несъеденное поставили в холодильник. Ленка, это был совершенно посторонний кролик! Наш Точилка сбежал, пока мы были в сауне, то есть уже после девятнадцати часов. Он еще не успел бы как следует потушиться!

   – А ведь логично рассуждаешь! – признала я, приободряясь. – Если в кастрюлю попал чужой кролик, значит, наш вполне может быть жив и невредим!

   – Где только его искать? – вздохнула Ирка.

   Оплакивая невинно убиенного Точилку, мы расстроились и забыли, что изначально вышли в ночное ловить опасного зверя. Теперь нам хотелось отыскать грызуна, чтобы спасти его от прожорливых любителей тушеной крольчатины.

   – Давай еще раз внимательно осмотримся на местности, – предложила подруга.

   Мы вернулись к нашей калитке и, игнорируя пунктирный след, ведущий к чужой даче, внимательно осмотрели сугробы по сторонам тропинки при свете фонариков.

   – Нашла! – радостно вскрикнула Ирка, снимая с куста еще один клочок пуха. – Смотри, и снега на этом кусте меньше, чем на других: видать, Точилка упал в него, когда перелетел через забор!

   – И поскакал дальше, прямиком в тот лесочек! – подхватила я, высвечивая фонариком подобие канавки, уже изрядно зализанной снегопадом.

   Проваливаясь по колено в свежий снег, мы пробежали к близкой рощице и там, под раскидистой елью, нашли неопровержимые следы присутствия кролика: те самые черные горошины, для сбора которых Ирка приладила Точилке памперс. Видимо, на ночную прогулку кролик отправился голышом.

   – А еще здесь люди были! – уверенно сказала подруга, поползав в еловом шатре с фонариком. – Два человека. На снегу остались следы двух пар спортивных ботинок, побольше и поменьше, а также вот это.

   Она показала мне свой следопытский трофей – цветную бумажку на станиолевой подкладке:

   – Обертка от плитки «Путешествие», свеженькая, еще шоколадом пахнет! – Ирка приложила фольгу к носу и шумно засопела.

   – Думашь, эти сладкоежки в ботинках забрали нашего кролика? – спросила я. – Действительно, кроличьи следы под елку входят, а из-под елки не выходят.

   – Зато из-под нее выходят следы сладкоежек в ботинках! Мы пойдем по ним и отыщем Точилку! – постановила подруга.

   К сожалению, следы двух пар спортивной обуви были хорошо видны только на снежной целине. Едва они влились в утоптанную тропинку, мы их потеряли.

   – Придется спрашивать, кто видел, кто знает? – Ирка развела руками и задела ведром заснеженный куст. Ветки затрещали, снег с них осыпался, ведро скучно брякнуло.

   Со двора послышался тоскливый собачий вой.

   – Ничего не скажешь, чудный вечер! – саркастически произнесла подруга, прислушиваясь к печальным руладам Ньюфа.

   – Чудак-человек, какой снеговик, о чем ты, в самом деле, говоришь? – взбивая подушки, журила мужа генеральша Мариманова. – Опять твои фантазии! Девушки просто зашли за подаянием!

   – С ведром и лыжной палкой? – недоверчиво спросил Ефим Михайлович, сбрасывая тапки.

   Про морковку он предпочел не упоминать, потому что она-то как раз вполне могла быть чьим-то не особенно щедрым продовольственным подаянием.

   – В ведро они складывают еду, – отрезала Ольга Сергеевна.

   – А палками они ее из ведра вытаскивают! На японский манер! – съязвил генерал.

   – Определенно, Фима, у тебя уже звоночки начались! – не выдержала генеральша.

   – Дзинь! – зазвенело в прихожей.

   – Да что же это такое? – рассердился Мариманов.

   Он снова сунул ноги в тапки и решительно зашагал в прихожую. Такса Люся спрыгнула с кресла, в котором она нагло спала, и потрюхала вслед за хозяином.

   – В чем дело? – сердито спросил Ефим Михайлович симпатичных побирушек, переминающихся у калитки.

   – Еще раз добрый вечер! – вежливо сказала русская красавица. – Извините за беспокойство, мы только спросить хотели: вы тут сегодня вечером, часиков в семь-восемь, не видели двух пешеходов в спортивных ботинках?

   – Это ваши конкуренты за подаяние? – съязвил генерал. – Не видели мы никаких ботинок!

   – Мы видели двух женщин в куртках, одна была желтая, а вторая красная! – из-за спины мужа подала голос Ольга Сергеевна.

   – Желтая и красная – это азиатка и индейская скво? – не без удивления уточнила кареглазая.

   – Желтая и красная – это куртки, – коротко ответила генеральша.

   – Но им бог уже подал! – хмыкнул генерал, руками изобразив большой живот. – Красная-то куртка совершенно явно беременная была!

   – Как интересно, – озадаченно пробормотала русская красавица.

   – А вы не заметили, у них с собой кролика не было? – спросила кареглазая.

   – Опять кролика? – неприятно удивилась Ольга Сергеевна.