Стрела Кушиэля. Редкий дар

Конечно, ни один из них мне не объяснил, кто такой Анафиэль Делоне и почему я должна радоваться, что он придет на меня взглянуть. Разумеется, сейчас я не думаю, что кто-то из тех посвященных владел всей правдой. Но дуэйна Дома Кактуса произносила имя моего первого посетителя с неизменным почтением и тем самым задавала тон для всех собравшихся под ее рукой.

Итак, подгоняемая восторгом и испугом, я помчалась прочь.

Задрав юбки до талии, я без труда вскарабкалась на грушевое дерево и ловко спрыгнула с другой стороны стены, не получив ни царапины. Дом Кактуса, как и сейчас, стоял на вершине холма над Городом Элуа. Забор защищал обособленное здание, и ничто, кроме аромата садов, не отличало эту резиденцию от прочих особняков, протянувшихся до самого центра города. Как и у других Домов, на наших воротах имелась неброская эмблема, по которой посетители определяли, куда они пришли. Три года я жила внутри этих стен и теперь, оказавшись снаружи, с разинутым ртом смотрела на открывшуюся в низине чашу Города в кольце отлогих холмов. Река, будто палаш, рассекала долину пополам, а большое строение, поблескивающее в свете солнца, конечно, было Дворцом.

Мимо промчалась карета с задернутыми шторками, но кучер успел мазнуть по мне цепким вопрошающим взглядом. Я поняла, что если и дальше не двинусь с места, кто-нибудь мной заинтересуется: наверное, подозрительное зрелище — одинокая девочка в дамастовом платье с перехваченными лентами темными кудряшками. А едва следующий экипаж остановится, это услышат за стеной, и в мгновение ока кто-то из гвардии дуэйны выйдет, заметит меня и уведет обратно в Дом.

Элуа родился нежеланным ребенком Магдалины, и чем он занимался? Скитался, скитался и скитался по земле. И, решив последовать примеру Благословенного, я начала спускаться с холма.

Чем ближе я подходила к Городу, тем больше, казалось, он от меня отдалялся. Широкие манящие аллеи, вдоль которых тянулись деревья и ворота особняков, мало-помалу сменялись узкими извилистыми улочками. Там обитали люди победнее тех, кого я привыкла видеть. Тогда я не знала, что под Моннуи, горой Ночи, где располагались Тринадцать Домов, находились заведения для развлечений более низкого пошиба: кафе, завсегдатаями которых были поэты и аристократы с плохой репутацией, дешевые бордели, берлоги художников, подозрительные аптеки и конурки гадателей. Этот небезопасный район традиционно придавал остроты визитам знати в Двор Ночи.

Было утро, хотя солнце встало уже высоко. Я жалась к домам, ошеломленная шумом и суетой. Надо мной женщина перегнулась через балюстраду и вылила ведро прямо на улицу. Вода брызнула мне на ноги, и я отпрыгнула, глядя, как она стекает под уклон, образуя ручейки между булыжниками мостовой. Мужчина, спешно покидавший некое заведение без вывески, чуть не налетел на меня и выругался.

— Поберегись, кроха! — резко прикрикнул он и поспешил дальше по улице, стуча каблуками по камням. Я заметила, что его брюки измяты и застегнуты неаккуратно, словно надетые в спешке, а капюшон мантии вывернут наизнанку. Все посетители Дома Кактуса уходили от нас отдохнувшими и ухоженными, выпив напоследок бокал бодрящего вина или наливки; но ни один из завсегдатаев Двора Ночи не пришел бы скоротать досуг в наряде из бумазеи.

За следующим углом обнаружилась небольшая приятно затененная деревьями площадь с фонтаном в центре. Был базарный день, торговцы гомонили, перекрикивая друг друга. Я сбежала, не захватив ни крошки, и от вида и запаха еды желудок мигом напомнил об этом упущении. Я остановилась у лотка торговки сладостями, привлеченная ее драже и марципанами, и рассеянно взяла миндальную конфету.

— Раз потрогала, плати! — раздался резкий голос старухи. Испугавшись, я уронила лакомство и подняла глаза на торговку.

Несколько мгновений она яростно сверлила меня взглядом. Багровое лицо, дюжий крестьянский костяк, скрытый под слоем жира, наверняка наеденного за приготовлением товара. Дрожа, я посмотрела ей в лицо и увидела под суровой массивной оболочкой душу, способную сострадать, и мой страх почти пропал.

Но рассмотрев мои глаза, она переменилась.

— Дьявольское семя! — Старуха вскинула похожую на булку руку и указала на меня пухлым пальцем. — Нечестивый отметил это дитя!

Никто не говорил мне, что жители округи у подножия Моннуи жутко суеверны. Торговцы начали оборачиваться и тянуть ко мне руки, чтобы схватить. В ужасе я ринулась вперед. К несчастью, путь преградил лоток с персиками, который я тут же опрокинула. Спотыкаясь на раскатившихся фруктах, я поползла под навес. Что-то неприятно хлюпнуло под левым локтем, и в воздухе разлился приторный запах раздавленных персиков. Зеленщик гневно завопил, несясь ко мне из-за перевернутого лотка.

— Пст! — из-под соседнего прилавка высунулось маленькое чумазое личико мальчишки примерно моего возраста. Улыбаясь — темная кожа подчеркивала белизну зубов, — он поманил меня смуглой рукой.