Стрела, монета, искра

Полтора века графы неплохо правили своей землей: выстроили дюжину городов и замков, раздавали крестьянам щедрые наделы, чтобы те охотней оседали в Шейланде и усерднее трудились. Создали флот, что возил товары через Дымную Даль и вверх по Торрею — крупной реке, связавшей воедино все графство. Главным продуктом графства стала льняная материя: урожаи были богаты, крестьяне — трудолюбивы, станки в ткацких мастерских не останавливались круглый год. Серебро Альмеры и Южного Пути потекло на север через озеро, в обмен на пухлые рулоны материи, выкрашенной в яркие цвета.

Тогда начавшееся благоденствие Шейланда привлекло к нему внимание соседей: хмурых нортвудцев на востоке, полудиких кочевников на западе. Те и другие принялись теснить Шейланд, год за годом устраивая набеги, отгрызая от графства лоскут за лоскутом, деревню за деревней. Шейланд не имел сил, чтобы успешно обороняться: кочевники были многочисленны и дики, а нортвудцы — закалены суровой лесной жизнью и пиратским промыслом в Море Льдов. Графство таяло, сжималось, стискивалось, и, в конце концов, от него осталась лишь узкая полоса земли, протянувшаяся вдоль реки Торрей. Все те же сто пятьдесят миль с юга на север — от Дымной Дали до Моря Льдов; но всего лишь шестнадцать миль в ширину с востока на запад: восемь по восточному берегу реки и восемь — по западному. Цепь замков, возведенных на берегах Торрея, оказалась неприступна для налетчиков: шейландцы обучились быстро перебрасывать по реке свои небольшие силы и сосредотачивать их, чтобы вовремя дать отпор. Эту полосу речной земли и унаследовал от отца граф Виттор — худой мужчина с каштановыми вьющимися волосами и белым лицом. Тот, что сидел сейчас во главе господского стола на помосте, усадив по правую руку от себя гостя — Хармона Паулу Роджера.

Торговец чувствовал себя неловко, конфузно — мало ел, не притрагивался к вину, боялся раскрыть рот. И не диво: вот если орел усадит синицу отобедать вместе с собою — как будет чувствовать себя мелкая пичуга? Конечно, граф Виттор Шейланд — слабейший и самый низкородный из землеправителей, но все же — землеправитель! Соратник самого императора, как сказано в «Голосе Короны». Графу Виттору принадлежат восемь городов, тринадцать замков, судоходная река и тысяча квадратных миль плодородной земли, а еще

— сеть банков, раскиданных по всему северу империи Полари и приносящих неведомую тьму дохода. Торговцу Хармону Пауле принадлежат девять лошадей, два фургона и открытая телега, а еще — триста пятьдесят эфесов, скопленных за все годы торговли и хранимых в банке, которым как раз и владел граф Виттор Шейланд.

Граф, надо отдать ему должное, вел себя весьма по–человечески. Не чванился, не задирал нос, крепко пожал Хармону руку при встрече, сам усадил на почетное место, при этом слегка похлопав по плечу, обед граф устроил в общей зале, где на помосте традиционно располагался господский стол, а внизу — три длинных стола для воинов и вассалов. За ними расселись рыцари и стражники графа, там же нашлось место и Джоакину. Гомон голосов, стук тарелок и кубков, порою грубые смешки, производимые этой братией, несколько смягчали неловкость Хармона, но — не слишком. Там, внизу, среди вояк, он чувствовал бы себя великолепно, но тут…

— Вы, стало быть, прибыли из Южного Пути? — спрашивал его граф. — Скажите пару слов — как там жизнь идет? Знаете, когда человек приезжает издали — ничего не могу поделать с собою, так и хочется обо всем расспросить.

— Жизнь как жизнь, ваша светлость, — коряво выдавливал Хармон. — Идет себе. Никто не жалуется, боги милостивы.

— Как приятно слышать, что хоть в Южном Пути все хорошо в наше неспокойное время! Я, верите, не склонен к зависти. Если у кого–то все ладно — почему бы и не порадоваться? Ведь это такая редкость!

— Да, милорд, ваша правда.

— Ну что вы, какая правда! Кто же знает правду? Точно не я. Я лишь сказал, что чувствую, и все.

Граф Виттор старался говорить доверительно, с улыбкой, и Хармон оценил это. Торговец и сам говорит таким манером, когда хочет расположить к себе нижестоящего. Однако, ему все же было неловко за этим столом, и все тут. Серебряный кубок с вензелями, серебряная тарелка, нож и вилка… Редкостные северные яства: перепела, угри в сметане, блины с икрой… Первородный землеправитель в роскошном камзоле с гербом на груди, говорящий ему, торговцу:

— А мое послание сильно нарушило ваши планы? Ведь, поди, вам пришлось изменить маршрут, чтобы наведаться сюда.

— Нет, милорд, что вы, визит к вам нисколько не затруднил меня. Это радость и честь! Граф подмигнул:

— От того вы так радуетесь, что даже вина не пьете? Хармон послушно взял кубок:

— Ваше здоровье, милорд…