Стрела, монета, искра

— Вы полагаете, что дому Грейсенд или их сюзерену, герцогу Лабелину, известна тайна Аланис Альмера? И, таким образом, именно Лабелины с Грейсендами становятся главными подозреваемыми? Убрав с поля Аланис Альмера, Валери останется единственной претенденткой в императрицы, а в будущем — и единственной наследницей. Вы к этому ведете?

— Скажу по правде, сударь: я не имею доказательств, что Лабелину известна тайна. Я даже не знаю, в чем именно тайна состоит. Но она, несомненно, опасна для Дома Альмера: ради сохранения секрета герцог Айден убил своего вассала. И если теперь кто-то получил в руки такое оружие против семьи Альмера, то это достаточно весомая фишка, чтобы выстроить на ней большую игру.

Ворон Короны медленно кивнул.

— Согласен, миледи, это важное рассуждение. Если у Айдена имеется тайна, я сделаю все, чтобы выкопать ее. Есть ли связь с убийствами или нет, в любом случае владыка захочет узнать тайну семейства, с которым думает породниться.

— В таком случае, сударь, теперь ваш ход.

Ворон Короны ухмыльнулся.

— Мотив убийств — не претензия на трон.

— Я давно это поняла. Вы сами знаете.

— Преступник — один из великих лордов.

— Хи-хи. Как вы говорите, это всего лишь логический вывод. А: мотив убийств — помешать реформам Адриана. В: землеправители не хотят реформ. А плюс В равняется С: убийца — землеправитель.

— Лорд-заговорщик — не ваша матушка.

— Благодарю, что, наконец, признали очевидное.

— И не герцог Десмонд Ориджин.

— А за его прекрасных деток-агаток вы готовы поручиться? За Эрвина, что вел тайные переговоры с лордами перед отъездом в Запределье? За Северную Принцессу — эту ходячую загадку с туманным личиком, обожающую своего брата-интригана?

— Нет, миледи.

— Тогда мы не можем отбросить Дом Ориджин. Вы все еще не сказали ничего ценного. Я теряю терпение, сударь.

— Если состоится покушение на императора, то оно произойдет не во дворце Пера и Меча. Охрана усилена до крайности, никто не входит во дворец вооруженным — даже тот, чьи привилегии позволяют это. Трое гвардейцев с искровым оружием всюду сопровождают владыку, и эти трое назначаются ночью на срок с утра до будущего вечера. Невозможно определить наперед, кто будет охранять императора, и подкупить гвардейцев. Число слуг до предела снижено, они набираются лишь из давних родов, много поколений служащих Династии. Приближаться к императору позволено лишь тем слугам, у кого имеются семьи в Фаунтерре. До ведома слуг доведено, что их жены и дети будут немедленно казнены в день убийства владыки, если таковое случится. Наконец, всю пищу, которая подается на стол Адриана, предварительно пробуют три человека: один — барон Хорсингтон, имеющий такую наследственную привилегию, двое остальных — случайным образом назначенные слуги. Дворец на осадном положении, миледи. Невозможно убить императора в нем.

Мира насмешливо прищурилась:

— О, вы меня успокоили, сударь. Теперь я знаю, что жизнь владыки в надежных руках. Но вы не сказали ничего нового! Будь я заговорщицей, не вхожей во дворец, то готовила бы убийство за его пределами. А будь я заговорщицей из числа придворных, тем более старалась бы атаковать вне дворца — чтобы не навлечь на себя подозрение.

— Будь вы заговорщицей, миледи, сомневаюсь, что у владыки были бы шансы выжить.

— Вы не отделаетесь комплиментом, сударь. Скажите нечто, ценное для меня.

— Что ж, миледи… Мы разыскали людей, напавших на вас в лесу.

Мира ахнула и похолодела. На полвздоха ей показалось, что Ворон говорит о нападении в Предлесье — о том роковом дне, когда погиб отец. Марк знает, кто она на самом деле!

Но в следующий миг поняла: речь о конной прогулке с Беккой, о четверых убийцах, готовивших засаду для сира Адамара. Мерзкие физиономии злодеев всплыли в памяти.

— Я могу их увидеть?

— Можете, миледи, — с едва уловимой усмешкой процедил Ворон Короны, — только не советую обедать перед свиданием. Крысы и черви изрядно потрудились над телами. Мы нашли их в канализационном стоке.

— Тогда почему считаете, что это именно они?

— У одного была рыжая борода, как вы и говорили. Всех троих зарезали в день гибели сира Адамара — нашлись люди, видевшие, как тела сбросили в сток. Не думаю, что это совпадение.

— А где же четвертый? Я видела четверых.

— Миледи, в Фаунтерре чертовски много всякого людского отребья. У них есть излюбленные места — притоны на окраинах, кабаки, бордели… Мы перерыли их все и нашли людей, видевших, как эти трое трупов пили с четвертым. Четвертый хотел подрядить их на дело, а они торговались, требовали подороже. Четвертый был в капюшоне, скрывал лицо. Но местная шваль все равно распознала, что он — не из их братии. Он северянин, так и вы сказали. Кажется, нортвудец, возможно, шейландец, но точно не из Ориджина.

— Выходит… Выходит, некий северный лорд прислал своего человека, тот нанял троих здешних подонков, их руками убил сира Адамара… Потом расправился со своими подручными, а сам бежал из столицы. Верно?