Стрела, монета, искра

— Моя леди, сударь, она без ума от столичной жизни, — рассказывал механик барону. — Бедняжка всего единожды была в Фаунтерре, и то лишь месяц, но с тех пор все время вспоминает! Она будет так рада, если я смогу рассказать ей что-то о столице. Ведь вы жили в Фаунтерре, сударь? Знакомы ли с владыкой? Каков он? Как проходят приемы?

— Наш владыка Адриан — великий человек, — со значением изрек Филипп. — Раз в столетие посылают боги на Землю такого правителя. То, что нам кажется незыблемым и вечным, для Адриана — не преграда. Если на его пути окажется море, он скажет: "Копайте здесь и здесь", — и будут копать, пока море не стечет и не исчезнет. Все в нашем мире подвластно желанию императора. Воля владыки — самое твердое, что есть на свете. Все остальное вынуждено подстроиться под нее, как молоко принимает форму кувшина, в который налито.

— А дворцовые приемы? Правда ли они столь великолепны, как рассказывают?

— Молодой человек, я не видел ничего великолепней и блистательней, чем двор владыки Адриана!

Эрвин повел бровью. Он не встречал Филиппа ни на одном из множества балов, устраиваемых Короной, да и сам барон Лоуферт не очень-то напоминал персону из высшего общества. Механик, однако, принимал повествование Филиппа за чистую монету.

— Расскажите, прошу вас, во всех подробностях. Я постараюсь запомнить для моей леди все-все мельчайшие детали!

Филипп рассказал, обращая особое внимание на женскую сторону вопроса. Какие девицы бывают на балах, во что наряжаются, как себя ведут, и — в особенности — как они падки на зрелое очарование уверенного в себе мужчины.

— Вы понимаете, сударь, что я не могу раскрывать подлинных имен. Тою зимой при маскараде встретил я одну хорошенькую юную леди в маске иволги — назову ее, скажем, Мариеттой. И вот, я закружил ее в танце, а Мариетта щебечет из-под своего клювика: "Сир, у вас такие крепкие руки! Вы, наверное, привычны к оружию потяжелее, чем рапира". А я говорю: "Сударыня, мое главное оружие — не железный клинок"…

Эрвин отправлял в рот оливки, маленькими глотками смаковал терпкое вино. Кайры издали поглядывали в его сторону, жуя овсянку. В отблесках огней сложно было понять их выражения, да Эрвину и было все равно. Ну, если приложить немного усилий, то будет все равно. Поглядывают — и пусть себе.

— А кто из дам красивее всех при дворе? — спросил механик.

— Молодой человек, этот вопрос сразу выдает в вас человека, далекого от столицы. Красивейшая леди двора и всей столицы, и всего Востока империи — это, конечно, Аланис Альмера, дочь герцога Айдена.

— О, я слышал это имя! Расскажите, будьте добры! Моя леди так интересуется светской жизнью, так любит послушать о придворных!

Филипп с удовольствием потер руки, наслаждаясь ролью рассказчика.

— Леди Аланис — это бриллиант, который боги своими руками создали, отшлифовали и спустили на Землю, чтобы люди поняли, какова есть истинная красота. Когда вы увидите ее, то не сможете отвести взгляд, будете взирать на нее, онемев от восторга. Леди Аланис блистает на спортивных играх — зрители рыдают от восхищения, когда она выходит на арену, ступая своими длинными божественными ножками! А, кроме того, леди Аланис приходится любимой дочерью и наследницей первому советнику владыки — герцогу Айдену Альмера.

Досада царапнула горло Эрвину. Леди Аланис Альмера являлась одной из фигур его плана — его прекрасной, беспроигрышной стратегии, которой не суждено было реализоваться. Эрвин не испытывал ни малейшей симпатии к самой Аланис, но то, чего он мог бы добиться, используя ее — ооо!.. Приз мог превзойти самые буйные фантазии!

— Вы умолчали о главном касательно данной персоны, — сказал Эрвин. — Когда мы вернемся в Первую Зиму, леди Аланис Альмера уже будет императрицей.

Луис Мария округлил глаза и подался к лорду в живейшем любопытстве. Филипп обиженно проворчал:

— Отчего вы так уверены, молодой человек? Леди Аланис наделена множеством чудесных достоинств, но и две другие претендентки — весьма замечательные девушки!

Эрвин снисходительно улыбнулся.

— Сударь, вы действительно полагаете, что брак императора хоть как-то связан с личными качествами его невесты?

— По-вашему, владыка Адриан — слепой? Думаете, он не сумеет отличить красивую женщину от заурядной? Вы меня поражаете, молодой человек!

Эрвин лишь покачал головой. Он отлично знал, чем продиктован императорский брак, когда и как, на каких условиях будет заключен. Эрвин изучал этот вопрос с той тщательностью, с какой штурман изучает карты, готовясь вести судно в плавание. Но сыпать этими знаниями за кружкой вина, чтобы утереть нос одному глупцу и впечатлить другого?..

— Пожалуй, вы правы, сударь, — сказал Эрвин, и Филипп с важным видом кивнул.

— Так вот, Луис, я говорил о леди Аланис Альмера… — продолжил имперский наблюдатель.