Стрела на болоте (СИ)

Я знаю, я не ангел. Два моих достоинства — симпатичная мордашка (не в лягушачьем обличье) и довольно приятная фигура (опять же, не в данный момент). Я откровенно признаюсь, что я не самая большая умница. Я даже готовить умею не больше десяти блюд, и то все на завтрак. Но я добрая, я никого не хочу обижать. Ворчу, правда, много. Но стараюсь, чтобы этого никто не слышал.

Так за что меня послали на практику с самым дурным составом?

Понимаете, этот человек говорил, и говорил связно. У меня как пелена с глаз упала. Лягушки не говорили, и я даром теряла время, пытаясь анализировать их язык и найти хоть какие-то закономерности. А человек говорил, значит, он разумный, и значит, господствующая раса на этой планете была очень похожа на нашу! Боже, боже, боже… Я бы расплакалась, но я не знала, как это делают лягушки.

Впрочем, хватит. Помимо своей воли я начала улавливать закономерности в языке этого человека, довольно смешно одетого (длинный кафтан, стрижка под горшок, пузырящиеся штаны и высокие сапоги, как у девушек лёгкого поведения одного революционного периода). Так. Он тоже ворчит. Близкий по духу, значит, контакт будет проще установить. Ну, было бы проще, если бы я не была лягушкой. Язык довольно простой, неправильных глаголов не больше двухсот, а падежей вообще всего семь. Только инвектив много, но это, думаю, уже персональное. Я ещё раз мысленно поблагодарила милого мальчика лингвиста, который как-то в кафе между двумя пирожными вдохновенно рассказывал мне о том, как быстро понять чужой язык. Жаль, не дослушала тогда (тут я мысленно покраснела).

«До темна успею ли… Бесы бы побрали батюшку с его затеями! Ну, отправил я стрелу, а вот если как она на болоте на этом окажется? Старшему да среднему братьям девчонки приятные достались, внятные, а мне вот раз — и лягушка достанется какая-нибудь…»

Я обмерла, слушая.

«Ни зги не видно же, что за напасть. И болото. Сейчас вот засосёт меня, как ложку в горшке с кашей поутру, и всё. И поминай, как звали младшего сыночка. Иваном его звали, напишут на придорожном камне, а невеста ему была лягушка».

Иван. Ну что ж, заочное знакомство почти состоялось. Имя вполне приятное, только бы не значило то, что оно значит, а то меня смех начал разбирать.

«Где эта стрела, прости господи. Может, ну её? Скажу, что потерялась, завтра ещё попробую».

Ну уж нет. А мне вечно тут сидеть и мёрзнуть? Я вполголоса квакнула уголком рта. Иван замер. Обвёл взглядом окрестности, увидел меня со стрелой. Вполголоса сказал несколько очень нехороших слов, и я мысленно поморщилась. Потом вспомнила, что в его глазах я не очень похожа на красавицу. Внезапно он прыгнул в воду, тут же провалившись по колено; сделал несколько шагов, провалился почти по пояс, сказал несколько нехороших слов довольно внятно, но стал осторожнее. Правда, намерения были у него какие-то сомнительные, и на всякий случай я положила стрелу рядом с собой и сказала:

— Только не убивай. На самом деле я не лягушка,— как могла, делая скидку на акцент и речевой аппарат.

Иван снова замер и очень тихо сказал:

— Мама дорогая.

Или что-то вроде этого, но маму он точно вспомнил.

— Говорящая лягушка.

Нет, я похоже, поторопилась с оценкой интеллекта обитателей. Я терпеливо повторила:

— На самом деле я не лягушка, Иван. Я… заколдована.— Это была явная неправда, но я хотела его шокировать или хотя бы немножко вывести из состояния транса.

Внезапно он успокоился, как будто объяснение его удовлетворило. Он шумно сглотнул и сипло спросил:

— Ты царевна?

— Да,— я стала фантазировать дальше: — Почти. Только заколдованная. Приходится сидеть на болоте и ждать спасителя. Меня заколдовал злой колдун, и я уже совсем замёрзла.— Я отчаянно пыталась придумать, как бы сделать так, чтобы он смог расстегнуть мой костюм.

Впрочем, он повёл себя почти по-джентльменски. Взял меня двумя пальцами, сильно сдавив грудь, потом подхватил стрелу и большими шагами пошёл к берегу.

— Осторожнее! — возмущённо сказала я.— Я же девушка, а ты меня за грудь так неаккуратно…

Зря я так. Он испугался и едва не выронил меня. Выплыть я бы выплыла, но к этому времени он мог бы уже преспокойно удрать. Но, к счастью, он просто перехватил меня по-другому — тоже не сильно удобно, но выбирать не приходилось.

Мы вышли из пролеска на дорогу. На дороге стояла — ну, чтобы быть не слишком грубой, я бы назвала это каретой. Но мысленно я застонала. Потому что, если судить по гужевому транспорту, планета пока застряла где-то в средних веках, а то и раньше. Печально. Но выбирать не приходилось и тут: пусть бы только помог мне разоблачиться, а дальше я уже справлюсь сама.

Меня Иван бережно посадил на сиденье, сам сел напротив и стал напряжённо смотреть на меня, пока карета катилась по ухабам. Цепляясь за сиденье, чтобы с позором не вылететь в окно, я объяснила ему, как могла, что беспокоиться сильно нечего: пусть люди думают, что угодно, а я со временем превращусь в девушку.

Тут он меня и озадачил. Сказал, что свадьба скоро. И поскольку его стрела досталась мне, то мне и выходить за него замуж.