Стрела на излете (СИ)

- Возможно, вы правы. Мне нужно все обдумать. Оставьте кристалл здесь и держите это в тайне.

Реймон отпустил хранителя и сел за стол. Кристалл продолжал светиться, он протянул руку, но так и не решился прикоснуться к камню. С улицы доносились отдаленные крики горожан - жители Сурема праздновали рождение принца. Последние годы империя благоденствовала - обильные урожаи, легкие победы над варварами, щедрые пожертвования в храмы. Проклятому нечего делать в процветающем мире: его пища - гнев и отчаянье. Кристалл слишком долго провалялся на пыльной полке.

Но что-то мешало ему отмахнуться, забыть про светящийся кусок стекла, назойливая мысль стучала в висок, сейчас, сейчас он ухватит ее. Он распахнул окно, в комнату ворвался радостный шум, в который вплетался звон колоколов. И, осознав, он замер, не в силах перевести дыхание - колокольный звон, возвещающий рождение наследника, начался сразу же после утренней смены караулов.

3

Сурем ликовал - король и городской совет стремились перещеголять друг друга в щедрости. Фонтаны вина, да не какой-нибудь кислятины из северных провинций, где вопреки здравому смыслу ухитрились развести виноградники, а самого лучшего, кавднского красного и белого из Квэ-Эро. Над мостовыми плыли соблазнительные ароматы жареного мяса и печеных каштанов, во всех харчевнях бесплатно подносили молодой эль и пиво, за здоровье его величества и принца-наследника. Поднимали тосты и за Саломэ - желали ей поскорее произвести на свет младшего брата, чтобы маленькому принцу было с кем играть, но по городу уже ходили слухи, что роды были тяжелыми, и что, быть может, других наследников король от королевы не дождется. Тем больше поводов выпить за доброе здоровье новорожденного!

С наступлением темноты гулянье только набрало силу - почтенные горожане и, самое главное, горожанки, отправились по домам, а на улицы высыпала молодежь с факелами. Подмастерья, клерки, служанки, вышивальщицы из храмовых мастерских - вся эта толпа горланила песни, отплясывала посреди мостовых, ритм отбивали ладонями и деревянными башмаками. Парочки целовались у всех на виду, девицы поправляли шнуровку, случайно оголяя то, что корсаж призван скрывать от нескромных взглядов. Веселились от души, о новорожденном наследнике уже и не вспоминали, когда тебе от силы восемнадцать, не нужен особый повод, чтобы опрокинуть кружку эля и обнять подружку.

И только городская стража не разделяла всеобщего ликования. Стражники ходили по улицам в кольчугах, бряцали железом и отвергали все попытки добросердечных гуляк угостить их вином. Ночь предстоит длинная, самое пекло еще впереди: пьяные драки, грабежи, карманники - разбойный люд своего не упустит. И все равно, как не патрулируй, поутру обнаружится пара-тройка еще теплых трупов с ножом под ребрами.

***

В трактире "Кружка к обеду" собирались самые разнообразные посетители. Места хватало всем - две просторные комнаты для чистой публики, большой зал для народа попроще, а на втором этаже, под скошенной крышей, отдельные кабинеты для жаждущих уединения. Из-за этих кабинетов хозяину приходилось время от времени объясняться с городской стражей, но он каждый раз улаживал недоразумения - у него приличное заведение, вы ничего такого не подумайте, просто некоторые люди любят есть в одиночестве. А что девицы-подавальщицы одеты легко, так жарко им, бедняжкам, бегают весь день по лестницам, крутятся на кухне.

Обычно стражники оказывались понимающими людьми, и десяти монет хватало, чтобы они отправились дальше по своим делам, забыв, что в этом трактире вообще есть второй этаж. До следующего раза. Из-за этой приятной забывчивости "Кружку к обеду" облюбовали разнообразные личности, на лицах которых было написано, чем они зарабатывают на хлеб. Но хозяин в таких случаях предпочитал сказаться неграмотным.

На паренька, сидящего в углу, в зале для "чистой" публики, хозяин поглядывал уже давно. Сперва ему показалось, что мальчишка - сын какого-нибудь богатого купца, удравший из-под домашнего надзора. Костюм на нем был скромный, немаркого коричневого цвета, но из дорогого тонкого сукна - на ткань папаша не поскупился, а вот рюши и кружева пусть бездельники носят. Вот от таких отцов сыновья обычно в самые страшные загулы и сбегают, как только ухитряются раздобыть деньжат. Все пропьют-прогуляют, и с позором возвращаются под отчий кров, отрабатывать.

Но приглядевшись как следует, хозяин передумал. Не было в парне обязательной для купчика основательности, проглядывающей в этом почтенном сословии чуть ли не с пеленок. Костюм, хоть и сшитый по мерке, хорошим портным, казался на юноше снятым с чужого плеча, словно он первый раз в жизни надел дорогую одежду. Да и по годам он не дотягивал до кутилы - ему от силы лет четырнадцать сравнялось, в этом возрасте купеческие сыновья еще под строгим надзором.