Стрела над океаном

Недалеко от поселка, на холме, за дощатым забором — звериный городок. Длинными рядами тянутся клетки-вольеры. Между ними — широкие, заросшие травой проходы — улицы.

В каждой клетке по одному, по двое сидят песцы. Склочный, беспокойный «народец»! То и дело дерутся, ошалело мечутся из угла в угол. Орут, разевая розовые пасти с мелкими, острыми, как у щуки, зубами. Их нервозные крики раздаются то в одной клетке, то в другой.

И чего им, спрашивается, нужно?! Жизнь спокойная, сытая. Окружены заботой. Все это, конечно, до поры, до времени, пока не придет роковой для них день и их не прикончат электрическим током, чтобы завладеть на радость модницам пушистой, с голубым отливом шкуркой.

Вид у «цивилизованных» песцов такой же облезлый и жалкий, как и у «диких», с которыми пришлось познакомиться на острове Медном. Ничего не поделаешь — линька! Их много на звероферме: 850 самочек, свыше 200 самцов. Да еще щенков в специальных клетках — «шедах», — так сказать, в детском саду, четыре с лишним тысячи.

— Как же вы справляетесь с этакой оравой злобных, вечно орущих и дерущихся чертенят? — спросил я Елену Ивановну, круглолицую, улыбающуюся, с ямочками на щеках. Она бригадир третьей секции песцовой зверофермы. Под ее непосредственной опекой 260 взрослых песцов, тысяча щенков.

Мы стояли возле клетки, по которой бесшумно метался из угла в угол небольшой коричневый зверек.

_{Звериный городок — в каждой клетке по одному, по два сидят песцы (остров Беринга)}

Елена Ивановна рассмеялась.

— Что уж говорить, хлопот с ними много!.. Сейчас-то ничего, а вот зимой… Случается, снег так засыпает клетки, что приходится откапывать. А бывает и так, что он своей тяжестью душит зверьков. Зимой, к тому же, песцы болеют — цингуют, опухают. Тут нужен заботливый уход.

Она ласково посмотрела на зверька. Устав метаться по клетке, песец уселся в углу, приоткрыл пасть и сердито уставился на меня.

— Вы говорите, — продолжала Елена Ивановна, — злобные они. Дикие, а не злобные. Песцов, говорят, трудно приручить. Это верно, да не совсем. Выходила я в прошлом году щеночка: его собственная мать чуть не до смерти загрызла — разорвала ему грудную клетку. Уж такой ласковый был Мишка, так ластился ко мне!.. Подход к ним нужен. В работу с ними нужно душу вкладывать!.. Вот Валя, она согласна со мной. Правда, Валюша?

Подошла смуглая женщина в рабочем халате, в резиновых сапожках— зверовод Валентина Хабарова.

Валя — одна из передовых работниц зверофермы: если уж кто и вкладывает душу в свою работу, так это она. И уж, конечно, недаром рабочий комитет Командорского зверокомбината присвоил молодой алеутке почетное звание ударника коммунистического труда.

А ведь было время, когда Валя собиралась сбежать с зверофермы: никак не могла привыкнуть к своим капризным питомцам. Боялась их. Ходила с забинтованными руками: укусы песцов болезненны, долго не заживают. А потом…

— Посмотрели бы вы на нее минувшей весной!.. — говорит Елена Ивановна. — Щениться песцы начинают в апреле. Погода сырая, холодная. Корм плохой. Вот тут-то и приходится работать не за страх, а за совесть. Ну Валя и показала себя!.. Отогревала щенят на руках, давала им глюкозу, аскорбиновую кислоту из пипетки. Дня не проходило без того, чтобы она не поругалась с зоотехником, требуя дополнительных кормов. Уж и не знаю как, а только сама она доставала и свежую рыбу, и сивучье мясо, и молоко для кормящих самок…

Смуглые щеки Вали порозовели.

— Будет вам, Елена Ивановна!.. Все мы одинаково болели за них душой! — Она приблизилась к клетке, возле которой мы стояли, и песец вдруг поднялся на задние лапы, опираясь передними о сетку. Он совершенно явно требовал к себе внимания, ласки. Честное слово, его хитрая, дерзкая мордочка стала будто добрее!..

— Ну, что ты хочешь? Соскучился? Кушать хочешь? Подожди немножко, скоро будем кормить, — негромко, ласково сказала ему Валя.

Песец разочарованно заскулил, когда она своей легкой, бесшумной походкой пошла от него вдоль клеток, внимательно вглядываясь в их обитателей, что-то задушевно говоря им.

— Любят ее животные, — сказала Елена Ивановна. — А ведь они, как и дети, безошибочно чувствуют доброго, хорошего человека!..

У Елены Ивановны немало претензий к зоотехникам: нет плана гона (гон — случка зверей), не ведется должным образом селекционная работа.

— Ведь вот, кажется, простое дело: дикие песцы пасутся у моря. Значит, что-то привлекает их туда. Мы знаем, что морские ежи и мамаи — ракушки есть такие — полезны. Собираем их, добавляем к рациону. Но ведь это так, на глазок! А почему бы не заняться этим по-научному? Надо в газету написать, в нашу «Звездочку»!..

Много забот, много мыслей, связанных с работой, у этой молодой женщины. Она живет на острове Беринга девять лет. Муж — радиотехник. Трое маленьких ребятишек. Елена Ивановна активная общественница: депутат райсовета, председатель цехового комитета.