Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии

Для события пространство-время всегда и всюду локально эвклидово (на самом деле даже в физике псевдоэвклидово, то есть локально лоренцево, — чтобы быть эвклидовым, оно должно включать мнимости, а в познании — «идеи» абстрактного континуума сознания). И глобальная структура простран- ства-времен не будет трансцендентной (пульсирующий мир не будет трансцендентно объемлющим, как идеальный мир или абстрактный континуум сознания, и должен выражаться или верифицироваться терминами изнутри отдельного пространства-времени, но не в терминах взаимосвязей явлений, а в терминах структур законов этих взаимосвязей (на чем, например, основан символический характер аппарата психоанализа, как и квантовой механики в той мере, в какой она пользуется симметриями)[67]. Для того, чтобы узнать, как ему следует двигаться, спутник не должен выяснять расположение Земли, Луны и Солнца (хотя классика предполагает, что должен) — там, как сказали бы древние индусы, своя Земля, Луна и Солнце. Не нужно трансцендировать и привлекать трансцендентные, ко всему миру относящиеся (нелокальные) сущности (кто их когда видел?). Лучше прослеживать реальное взаимодействие объекта и средств наблюдения или «органов», «тел понимания» (то есть структуру прилегающего пространства-времени). А изменение и разницу с соседним (нельзя рассмотреть вместе, аддитивно: они в разных пространствах; но топологический факт «далекого» должен быть представлен особым свойством «своего», местного) фиксировать через «кривизну» этого пространства-времени (что есть в моем случае «кривизна»? — это изменения направления, повороты актуальных векторов пилотов). Мы ведь всегда и везде мыслим точно, если мыслим точно (эта тавтология есть лемма к теореме: «причины считать то или это всегда и везде те же самые, что и здесь и сейчас»). Если сфера, то ведь сферическая кривизна должна быть в каждой вырезке вокруг точки, быть свойственна каждому интервалу.

§ 105. К языку взаимосвязей явлений и измерительно- экспериментальных устройств: ведь «тела понимания» соотнесены, с одной стороны, с формами-сущностями (последние на них понимаются и интеллигибируются), и, с другой стороны, взаимосвязаны с явлениями, то есть проследить эти связи = раскрывать прорастания приборов в «тела-органы», взять их как «умные тела», поселить в них наблюдение. «Реальное (в тонкостях и деталях) взаимодействие объекта и средств наблюдения» — имеется в виду взаимодействие особого типа (среди вообще типов взаимодействий в природе), а именно экспериментальные взаимодействия, наполняемые изнутри саморазвитием «испытующих движений», саморазвитием в и посредством экспериментального испытания. Здесь воздействие («экспериментальное» со стороны внешнего исследователя) является объектом в мире испытуемого, наблюдаемого, он вырван дискретностью интерпретации из физической цепи прилегания, видимой внешнему исследователю, распрямился вертикально и превращен в что-то говорящее, сообщающее, должное быть чем-то, зовуще вызывающее, как немая, еле внятная мольба чужой души высвободить ее твоим деянием по отношению к самому себе (так же, как мы можем сказать, что мы являемся объектами в глазах символов, они глядят на нас). Эмпирия получается необратимым образом, информационное «доведение» объекта и невосстановимая потеря в силу этого части информации есть часть опытного явления и не может быть опыта, из которого можно было бы устранить такой механизм образования эмпирических данных. Сама жизнь сознательных существ в этом смысле экспериментальна. Ее объекты существенно взаимодействуют со средствами внешнего наблюдения и неотделимы от них. Парадокс (ср. § 129): если нет сообщения (то есть если объект предварительно не превращен в сообщение), то нет взаимодействия, а если есть взаимодействие (имеющее всегда внутреннюю сторону «ускользания» самообучением и развитием, конститутивным для живого существа извлечением смысла), то сообщение не может полностью контролироваться извне и этот зазор открывает дорогу, поле индивидуально- цельным явлениям, или проявлениям «воли и решимости» (Бор) (которые и есть тогда искомые «естественные» объекты). Это «после здесь» есть обеднение, вычитание по сравнению с богатством потенций «до здесь». «Конститутивно»: здесь что-то извлекаем так, что задаем себя определенным образом там, в будущем (каким чудом индусы так точно это символизировали метапсихозом?).