Стрела восстания

— Померяться силой с тобой как не можно? Можно померяться. Только уговор такой подержим: бороться не насмерть. Вдруг да я тебя поборю? И насмерть кину тебя о землю? Меня тогда тоже убьют. Зачем две жизни губить занапрасно? К тому же обычай в тундре есть: за кровь кровью платить. Из-за нашей борьбы с тобой может тогда много крови нашей, ненецкой, пролиться. Вашей крови — стрелецкой крови — тоже много пролиться может. А еще так скажу: я царю вашему ясак плачу. Воеводе вашему поминки справляю. Ты сам царю своему, воеводе своему служишь. Выходит: оба мы нужные царю вашему люди...

— Ты зубов мне не заговаривай, немытая рожа! Говори прямо — трусишь? [- 10 -]

— Не трушу, а уговор держу. Согласен на уговор — отдавай свое вооруженье другим, да и начнем!

Загудели стрельцы:

— Хитрее лисы ты, старый самоядишко! Откуда прознал, что государь наш батюшка не велит кровопролитьем заниматься?

Захохотал Сундей:

— У вашего царя да у воеводы вашего глаза есть, уши есть. У тундровых жителей тоже свои глаза есть, свои уши есть. Русский царь знает то, что ему нужно знать. В тундре тоже есть люди, которые знают то, что им нужно знать. А Сундей Тайбарей знает еще больше: русский стрелец, русский посадский не враг мне, пока царь да воевода не пошлют их убивать ненцев...

Начали стрельцы насмехаться над Сундеем: — Уж не покумиться ли хошь ты с нами?

— Рылом не вышел, брат!

— Не под стать человеку православному с идолопоклонником поганым хлеб-соль водить!..

Опять не подал вида старик, что неприятны ему грубые речи стрелецкие. И опять с улыбкой добродушного ребенка сказал всем:

— Я к тому речь свою клоню, что поборю я этого великана.

Ударилась вся кровь к лицу угрюмого стрельца. Закричал стрелец:

— Ах ты, бахвалишка! Уж и тряхну я тебя за бахвальство твое!..

— А я, — перебил Сундей, — обещал тебе: осторожно положу тебя на землю, чтобы ни одной косточки твоей не повредить.

— После бахвалиться будешь! — сердито бросил стрелец. И начал снимать с себя оружие, одежду.

Увидел тогда Тайбарей, что не обманули его глаза: длинен, да тонок стрелец. Сломать такого не много труднее, чем хорей сломать. Только бы за середину облапить...

Сам Сундей ростом не горазд вышел. Зато — плечи!.. В полтора раза шире его плечи плеч супротивника. И верит он в свою победу. Стрелец нетерпеливо кричит:

— Ну? Долго ждать тебя? [- 11 -]

— Сейчас вот...

А сам медленно вытаскивает нож из ножен, сыну отдает. Потом кожаный пояс расстегивает... Стрельцы глумятся:

— Не раздеваться ли хочешь? Сундей спокойно объясняет:

— Зачем раздеваться? Малицу, как все ненцы, на голом теле ношу. А показывать голое тело чужим людям нехорошо. Нагому бороться тоже несподручно. Надо только потуже пояс стянуть. Пояс не затужить — брюхо болтаться будет, будет борьбе мешать.

И начал туго-натуго пояс стягивать. А стрелец из себя выходит:

— Кончишь когда-нибудь?

— Кончил уж...

У крыльца съезжей (в остроге) избы образовали стрельцы да служки воеводства круг, и началась борьба. Сам воевода вышел на крыльцо — взглянуть на поединок.

Стрелец рванул Сундея за плечи.

Сундей качнулся к стрельцу. Уперся головой ему в грудь. Да так крепко, что дух у стрельца сперся.

Разозлился стрелец. Оттолкнул Сундея. Начал порывать вправо, влево...

Плечами Сундей пошевеливает, а ногами — ни с места! Как прикован к земле!..

— Крепок, как пень смоливый! — сказал воевода про Сундея.

Слова эти хмелем залили голову стрельца. Пустил он в ход много раз испытанный прием, от которого у мерявшихся силой с ним череп раскалывался: быстро рванул Сундея на себя, чтобы еще быстрее оттолкнуть потом от себя.

А Сундей как будто этого и ждал: сам метнулся на стрельца да за поясницу и облапил его!..

И опять головой в грудь стрельца уперся.

Силится стрелец оттолкнуть Сундея и не может, хоть от натуги глаза под лоб покатились и ноги жидкими стали, как плети...

Осторожно положил Сундей обессиленного стрельца на землю и похвалил себя:

— Всегда так делай, Сундей Тайбарей! [- 12 -]

Не понравился воеводе и стрельцам исход борьбы. Не поздравили они победителя. Лишь воевода буркнул:

— А и здоров же ты, самоядишко! И на это ответил Сундей спокойно:

— Поборовшему надо бы чарку.

Молча махнул воевода служке своему, и тот вынес чарку.

Молча выпил Сундей. Молча поклонился воеводе до самой земли и пошел из острога.

* * *

Сто годов живет Сундей Тайбарей. Много видел он, много слышал за сто годов. И обо всем, что видел, про все, что слышал, — про все сыну хочет рассказать Сундей. Хочет передать сыну вековой опыт жизни своей. А еще хочет передать наследство, что сам от отца получил... Ну, однако, к чему торопиться? Сам крепок еще, как зуб медведя белого. Сегодня вот — хо-хо-хо! — поборол Сундей силача стрельца.

Доволен победой старик. Губы старые сами собой в улыбку растягиваются.

Опять же и выпитая водка погуливает по жилочкам — на болтливый лад настраивает старого.

Вспоминает Сундей картину борьбы и хохочет над стрельцом-силачом, над воеводой.