Стрельба по тарелкам (сборник)

– А это Хозяин вас, наркомов, проверяет так, – объясняет Поскребышев. – Оценивает, вдруг вы совсем уже морально-политически разложились или можете работать еще. Оружие, шмотки, картинки-иконки, даже порнографию он более-менее терпит. Прощает. Но как дойдет до члена – пиши завещание. У тебя, я вижу, нету. Вот и гуляй пока.

– Нету… То есть как нету? Есть. Но не резиновый же!

– Вот потому ты и живой, что не резиновый! – Власик наркома по плечу хлопает. – А то пришел бы Каганович с лопатой и твой собственный оттяпал!

– Шутишь?

– Ну щас.

– Правда не шутишь?!

– Шучу, шучу. Нечего Кагановичу больше делать, с лопатой за тобой бегать. Лазарь Моисеич занят, ночей не спит, землю роет.

– Да ну вас! – Берия говорит, поднимаясь со стула довольно уверенно, хотя и с некоторой дрожью в коленках. – Верно Коба сказал, с вами того и гляди с ума сойдешь!

– Ну да, мы такие, – соглашается Поскребышев и зачерпывает опять кружкой из-под стола. – С нами один товарищ Сталин и может работать. Он ведь Сталин. Другие не выдерживают, ты сам погляди, все Политбюро – дурак на дураке. А какие были люди!

И поди пойми, это серьезно он или прикидывается.

Стоит Берия, а сам думает: видели вы мой позор – ох, не прощу. Выжду случая и так не прощу, внукам своим закажете над людьми издеваться. Тоже мне, понимаешь, нашлись ангелы без резиновых членов. У самих небось полные закрома барахла ворованного.

А генерал Власик водку сосет из кружки и улыбается.

– Погодите, – Берия говорит. – Ладно, у Ягоды член нашли. А у Ежова, значит, тоже?

Власик кружку отдает Поскребышеву, грустно заглядывает в вазочку, где было варенье, расстегивает кобуру револьверную на поясе, вытаскивает оттуда бутерброд с колбасой, закусывает.

– По агентурным данным, член – был, – отвечает Власик, жуя. – Но куда-то запропастился. Не знаешь, кстати, где он?

А Берия, это надо понимать, заместителем Ежова служил, пока того не взяли за член… Тьфу, за какой член, за жабры взяли – и к стенке поставили.

Берия совсем обиделся, надулся, пенсне сверкнул грозно.

– Нужен мне больно ежовский член! Ты вообще думай, с кем разговариваешь!

Сунул руки в брюки, ушел к себе.

– Ишь ты! – Власик ему вслед. – Ну-ну…

– Быстро оклемался, – Поскребышев замечает. – Далеко пойдет.

Тут на окне штора отдергивается, вылезает Каганович.

С лопатой.

У Власика челюсть – бац! У Поскребышева – бац! Власик за кобуру схватился, а там даже бутерброда нет.

Каганович им:

– Если щас кто засмеется – лопатой наверну, ясно?

И пошел к товарищу Сталину в кабинет.

Поскребышев челюсть подобрал, кружкой из-под стола зачерпнул, отпил половину, Власику передал.

– Ничего, – говорит, – я уже привык. Метрополитен – дело новое, до конца не исследованное, могут быть всякие побочные действия. Ты лучше на нем не езди, на метрополитене этом. А то вишь, как Лазаря Моисеча ушибло.

– Я и не езжу. А Берия, вон, вообще про метро не слыхал!

– Куда ему, занятой товарищ. Спорим, он сейчас анонимки пишет, что ты Хозяину в щи сморкаешься, а я в чай плюю?

– Не угадал. Он сейчас дома, порнографию в печке жжет!

Оба не угадали. Берия кое-как до рабочего места добрался и давай по шкафам да сейфам шуровать, а там ни грамма. Вспомнил, залез в ящик из-под сапог, раскопал среди анонимок на академика Капицу бутылку ахметы, хлобысь ее из горла до донышка. Посидел немного, очухался, глянул на себя в зеркало – не видать ли седины опосля пережитого. Да какая седина, лысый, как коленка. Вызвал машину, домой поехал.

Дома кочергой вооружился и давай, как верно Власик сказал, порнографию в печке жечь. Потом в подвал спустился, кочергой все бутылки расколотил. Револьверы с саблями погрузил в машину, свез на металлолом, сто рублей заработал, тут же в рюмочной их пропил – пропадай, моя телега, все четыре колеса. Назад приехал, сигареты охапками в сарай перетаскал и вместе с антиквариатом запалил. Дождался, пока разгорится, пожарную команду вызвал, а то мало ли, вдруг к соседям огонь перекинется, а соседи-то Ворошилов с Буденным, старые большевики, чуть что – шашку наголо и давай пластать. Ежов, покойник, Буденному через забор пустую бутылку кинул, ну как бы в шутку. Буденный шутки не понял, выскочил с шашкой и Ежову столб электрический снес одним махом. Ежов так и сидел без электричества, да без телефона, пока за ним черный ворон не приехал. Все еще удивлялись, чего дурак ждет, другой бы удрал давно, а этот просто не знал, что его из наркомов выгнали и под суд отдали, квасил себе потихоньку, морально-политически разлагался…