Стрельба в невидимку

– Может быть, у вас ему развернуться не давали? А оказавшись на вольных хлебах, он стал работать более творчески?

– Он вообще не был способен на творчество. Вот его жена – это да. Она всегда мыслила нестандартно, но очень логично. По странной какой-то своей системе. Что-то такое… Как бы выразиться поточнее… Она всегда шла от парадоксов. От обратного. Вроде бы сначала убеждала вас, что это невозможно, а потом доказывала, что только так и может быть. С Александрой Чанышевой мы расстались с большим сожалением.

– Подождите, – Лоскутков посмотрел на Лихачева своим знаменитым рысьим взглядом так, что тот испуганно откинулся на спинку сиденья. Бедный, подумал, должно быть, что не в свое дело влип. – Так вы говорите, что Александра Чанышева…

– Да, – голос нашего гостя слегка сел под взглядом майора и стал предельно аккуратным, как салфеточка, вышитая усидчивой старушкой. – Да! Она могла сделать очень многое. Очень талантливая программистка. Правда, она в другом отделе работала, не у меня, но про нее много говорили. Только вот невообразимо ленива. Может по часу в окно смотреть, вместо того чтобы работать. А сам он, уверяю вас, ничего не стоит.

– Прямо скажем, неожиданный поворот, – мне даже смеяться захотелось. А Гоша Осоченко скальп с себя готов был снять – так старался убедить меня в великих талантах Валентина. То же самое говорили мне, кстати, и Валера, и Вениамин Вениаминович. Или здесь какая-то путаница, или Валентин всех их здорово водил за нос, пользуясь в действительности услугами жены и присваивая плоды ее труда. Хотя вполне может быть, что в определенный момент прорезался вдруг у человека талант. Такие случаи бывают, я знаю. Но слишком редко, чтобы делать на это упор.

– Спасибо, – капитан поблагодарил Лихачева с уважением в голосе и пожал ему руку.

– Я могу идти? – тот спросил робко и почти обрадованно. Так подействовал на него ментовский взгляд.

– Да. Сегодня мы не будем вас арестовывать… – А мой голос был настолько серьезен, что программист – я это словно спиной видел – полез в карман за валидолом.

– Что? – он спросил еле-еле слышно, но с надеждой, что я свое слово сдержу.

– Наш сыщик так шутит… – Панкратов похлопал его по плечу. – Идите. Еще раз спасибо. И передайте привет директору. Я к нему на днях забегу поговорить.

Мы остались в машине одни.

– Ну как, съели своего суперпрограммиста? – спросил капитан, улыбаясь так, словно он уже поймал преступника, за которым много лет гонялся.

И я, и Лоскутков молчали. Информацию к размышлению мы получили. Теперь следовало осмыслить все сказанное, пережевать и переварить.

– Пожалуй, я сегодня не буду торопиться с освобождением Чанышевой, – сказал Лоскутков, когда я завел машину.

– Как я с арестом Лихачева… Но это ты зря. Я бы на твоем месте освободил ее как можно быстрее.

– ?…

– И пустил за ней «наружку». Только тогда она сможет привести нас к ноутбуку. А это уже вещественное доказательство. Возможно, и к деньгам. Сколько было на квартире у Чанышевых во время обыска?

– Чуть больше двух тысяч долларов и около тысячи рублей.

– Там должно быть гораздо больше. Или в другом месте. Где-то они деньги хранят. И наверняка не в банке. Но нас, я полагаю, не деньги волнуют.

– Ты все же уверен, что этот ноутбук существует?

– Иначе такой ничтожный человечек, как Гоша Осоченко, не пожелал бы его иметь при себе. Не из тех он людей, которые без громадной выгоды захотят поиметь чужую вещь.

– Может быть, тогда мне следует попросить об отзыве из отпуска и тоже включиться в дело?

– Буду только рад, – это робко прозвучала моя надежда на помощника. Так и так, я деньги получаю не от них, и плачу им тоже, к счастью, не я. Почему бы мне не воспользоваться…

– Да, – согласился и мент. – Если уж ты не состоялся как Леший, то с паршивой овцы хоть шерсти клок… Может, хоть так от тебя польза будет.

– И это все за стремление помочь…

– Терпи, – изрек я философски. – Чем чаще ты будешь работать совместно с ментами, тем чаще жизнь будет тебе представляться в блевотно-зеленом цвете. Они такие…

Лоскутков в ответ только коротко кашлянул. Он бы кашлянул и сильнее, но, похоже, уж очень болела челюсть.

– Так как мы договоримся о координации действий? – спросил я скромно, считая вопрос решенным.

– Я сейчас у матери живу. Звоните. Сегодня попытаюсь все вопросы с отзывом из отпуска решить.

– Запиши мои телефоны: рабочий, домашний и сотовый. Господину Лоскуткову я тоже рекомендовал бы записать последний.

– Мой домашний тоже запиши, – продиктовал Панкратов. – Поздно вечером лучше не звонить. Мать спать ложится рано. Она меня за каждый звонок съесть готова. Воспитывает, как пацана. Строгая, спасу нет…

3

Леший стоял перед зеркалом, когда пришла мать. У нее удивительная способность мешать. Всю жизнь у нее такая способность – особый, очень чуткий и трепетный талант, заранее знает сложные жизненные моменты и к ним стремится. Даже когда к подругам приходит, мешает, даже когда на встречу одноклассников, стариков и старушек ходила – сама жаловалась, – помешала. А уж про сына-то что говорить… Всю жизнь…