Стреляешь в брата — убиваешь себя

И схлынуло, будто рукой сняло наваждение, ему даже стало немного стыдно за устроенный здесь концерт. Поэтому когда Милица твердо и уверенно потянула его за собой, он и не подумал сопротивляться, покорно двинувшись за ней следом. Четники, что-то бурча в спину, поспешно расступались перед ними, уступая дорогу. Девушка с истинно королевским достоинством не обратила на их многозначительные перешептывания никакого внимания, шла, высоко подняв голову и крепко прижимаясь к плечу Андрея, будто и не было сказано тех резких несправедливых слов во дворе усадьбы, и между ними не пробежала черная кошка горя и непонимания. А у Андрея от близости ее тела, от запаха вербены, от лучащихся серых глаз просто кругом шла голова и сейчас ему не надо было иного счастья, как только идти с нею рядом, дальше за горизонт, до самой звездной бесконечности.

Джокер-три. Владимир Гайворонский. Дракула

Лицо нещадно опалило жаром, огненная стена, выросшая на пути, не давала различить, что же там впереди, что ждет за ревущим пламенем. Влад невольно отшатнулся назад, тело, подстегнутое властной командой инстинкта самосохранения не дожидаясь приказов мозга, уже стремилось оказаться как можно дальше от разбушевавшейся огненной стихии. Но это была лишь секундная слабость. Следовало любой ценой пробиваться вперед. Он поискал глазами какой-нибудь обходной путь. Тщетно. Кирпичные полуобвалившиеся стены зажимали его в узкий коридор в конце которого полыхал, переливаясь оранжевым светом, исходя клубами едкого насыщенного резким химическим запахом дыма, огненный поток. Возвращаться назад было нельзя. Влад с надеждой оглянулся на стены и лишь протяжно вздохнул, абсолютно гладкая кирпичная поверхность не давала никаких шансов. Значит только вперед, туда, через огонь.

Плотнее натянув на голову сползший на затылок капюшон комбинезона, прикрыв руками лицо, Влад метнулся вперед. Тело обожгло жаром, даже сквозь плотную ткань комбеза он ощутил тысячи острых иголок впившихся в кожу, наливавшихся невыносимой болью, достававших кажется до самого сердца, простреливавших его насквозь. Из перехваченного спазмом горла вырвался отчаянный рев, пришпоренные болью, до предела накаченные адреналином, невероятно взбухшие от притока крови мышцы швырнули его вперед. "Только не поскользнуться, не упасть, не выронить оружие…", — навязчиво стучали в голове прыгающие разорванные мысли. Он даже не понял, когда все закончилось. Накалившаяся одежда не дала почувствовать, что горящий участок уже пройден, и он продолжал все так же бежать, согнувшись в три погибели, закрывая лицо рукавом, прижимая к груди автомат. Продолжал бежать до тех пор, пока не получил жестокий удар ногой под дых, мгновенно выбивший воздух из натруженных легких.