Стреляешь в брата — убиваешь себя

Гайворонский себя упрашивать не заставил, шустро нырнув в сторону и бочком-бочком отступая по направлению к углу магазина, за которым должна ожидать с заведенным движком принадлежащая азербайджанцам ободранная «шестерка». Договориться с водителем можно будет без проблем: пообещать ему равную долю захваченной добычи, или на худой конец пригрозить оружием… Главное, сейчас не привлекая лишнего внимания добраться до тачки. Хоть в одном повезло, похоже, к магазину прибыли не натасканные на подобные ситуации ребята из вневедомственной охраны, а обычные ППСники, просто случайно проезжавшие мимо и заметившие через стеклянные витрины творящийся внутри непорядок. От профессиональных охранников так легко уйти бы не удалось, даже если и поверили бы, что он всего лишь случайный лох, все равно бы задержали, пусть хоть для получения подробной информации о налетчиках. А там нашли бы и рыжье в сумке и ствол под курткой. Так что бог отвел, повезло. И ведь чувствовал, что надо линять, чувствовал! Не подвела чуйка! Все отлично, азербайджанцев повяжут или перебьют в перестрелке, если они окажут сопротивление, в любом случае свободы им теперь не видать долго. О Гайворонском они не знаю ничего, кроме выдуманной им самим легенды и внешних примет. А по приметам можно искать кого угодно: "многие парни плечисты и крепки, многие носят футболки и кепки" русские для азербайджанцев все на одно лицо, как азеры для славян. Охваченный радостным предчувствием удачи, понимая, что все сложилось как нельзя лучше, Влад осторожно, спиной вперед отступал все дальше и дальше к обещавшему полную безопасность углу.

Выстрел грохнул в тот момент, когда он уже полностью уверовав в сопутствующую сегодня удачу, развернулся к месту действия спиной. Стремительно крутнувшись на каблуках, Влад увидел, как из магазинной двери огромным тигриным прыжком выскочил по-волчьи оскалившийся, растрепанный Рашид. Выпрыгнув на тротуар, он на секунду застыл, оглядываясь по сторонам и, увидев, рванувшихся к нему ментов вскинул им навстречу пистолет.

— Брось! Брось, сука! — страшным голосом прокричал один из пэпээсников, судорожно дергая не вовремя заклинивший затвор автомата.

Двое других отчаянно не успевая, рвали висевшее за спиной оружие. Но Рашид отчего-то медлил с выстрелом. Выкрикнув что-то гортанное на своем языке, он вдруг навел пистолет на пятившегося вдоль витрин Гайворонского.

— Не делай этого! Не надо! — вскрикнул Влад, пытаясь хоть на мгновение остановить легший на спусковой крючок палец азербайджанца, выдергивая из кармана собственный ствол и уже понимая: поздно.

Выстрела он не услышал, просто над черным туннелем пистолетного дула ярко расцвел огненный шар, и что-то тяжелое ударило в грудь, сбивая дыхание, бросая на колени. Ярким пятном крутнулось над головой прозрачное весеннее небо, и наступила тишина.