Стреляйтесь сами, мазепа (СИ)

Проводив Дедюхина, приказал секретарю никого в кабинет не впускать. Бормоча: "А ведь она это сделала, тихоня, ох, чую, она", достал из несгораемого шкафа папки с делами своих секретных агентов и "штучников". Лихорадочно перебрал их. Но нужной не нашёл. "Я что же, - обругал себя мысленно, - не завёл на "Трапецию" дело? Как такое могло случиться? Забыл? Откладывал? - он тяжело опустился в кресло и сам себе ответил, - Да нет. Всё я помнил, ничего не откладывал. Просто серьёзно не относился к этой покалеченной циркачке, да и решил из любви к искусству не заставлять её приносить какие-то клятвы верности и унижать расписками в получении денег от охранного отделения. И уж тем более не оскорблять обязательной процедурой съёмки анфас и в профиль, замера роста и прочих формальностей. Я даже адреса её не записал. И вот оказалось: зря либеральничал. А ведь имейся сегодня фотографический снимок Татьяны Андреевны, мы бы уже наверное знали: она вручила эсеровский приговор Богоявленскому перед смертью или кто другой. Но верно и третье. Если "Трапеция" на самом деле является соучастницей убийства, и мы схватим её, не исключено, что в суде она может предать огласке свои связи со мной, и, следовательно, охранным отделением. Представить, что тогда начнётся - не трудно. Значит, думай Мазепа, думай".

Скоро его попросили срочно явиться к Устинову. Выслушав доклад о ходе розыска и похвалив ротмистра за первые результаты, полковник, как-то зло ухмыльнувшись, предложил ему почитать только что доставленное донесение одного из агентов. Из него явствовало: сегодня полиция, не слишком афишируя, приступила к проверке заявления мадам Дюшон об обнаружении в одном из номеров её заведения боевого пистолета. Нашла оружие горничная. Случайно. Но это ещё не всё. Осведомитель сообщал и о последовавшей затем странной находке на лестничной площадке чёрного хода. Полиция наткнулась там на дорогое пальто, оставленное неизвестно кем и в каких целях.

- Вы поезжайте туда лично, Иринарх Гаврилович, и разберитесь. Следователей судебной палаты я предупрежу. Может оказаться, что в этом тихом уютном гнездышке, которое опекает Тройницкий, не только голубки воркуют, но и падальщики яйца несут. Оружие безотлагательно отдать на экспертизу. И к шести вечера я хотел бы получить пусть пока и предварительную, но главное - вашу оценку инцидента. И закрывайте, к чёрту, эту богадельню! Благо, момент представился.

В назначенное время Мазепа дал разъяснения Устинову о находках в "жёлтом доме":

- А ведь пистолет, Павел Александрович, что найден у Дюшон, той же системы и калибра из какого стреляли в Богоявленского. А именно - дамский браунинг образца 1906 года. Оружие для наших мест пока редкое. И, заметьте, дорогое. Это первое. Далее - ещё интереснее. Оставленное на лестнице пальто. Дворник показал, что точно в таком же к нему недавно с просьбой открыть двери чёрного хода обращался господин, назвавшийся доверенным лицом вице-губернатора. Вёл он себя странно, выспрашивал о посетителях заведения, выпить и повеселиться ему предлагал. Но потом испугался чего-то и бегом удалился. Я думаю, господин полковник, что было бы уместно задать по этому поводу несколько вопросов самому надворному советнику.

- Иринарх Гаврилович, голубчик, ваша озабоченность мне понятна и предложение ваше не лишено смысла. Тем более что всё произошедшее в интимном заведении к нашей выгоде. Но я считаю преждевременным беспокоить Тройницкого: сильные позиции вице-губернатора мы таким образом пошатнуть не сможем. Поэтому материалы следствия, бросающие тень на этого надушенного сутенёра, стоит представить лично Его высокопревосходительству. Что я сегодня же и сделаю. Кабинетные шаркуны в своё время наверняка доложили ему, как "любили" друг друга Богоявленский и Тройницкий. Вражда их была очевидной, и кто знает, насколько далеко она зашла? Пусть губернатор подумает и в своём окружении разберётся сначала, а уж потом Петербургом меня пугает. Вижу, что у вас ещё не всё.

- Да, господин полковник, я хочу испросить у вас дозволения взять в разработку бывшего штабс-капитана Алымова.

- Кто таков? - удивился Устинов, но потом протестующе воскликнул, - Постойте, постойте, Алымов - это же владелец шапито! Вы что, ротмистр, в своём уме? Какие основания? Я не разрешаю!

- Основания есть, Павел Александрович. Агентурные сведения прямо указывают: управляющий цирком - лицо неблагонадёжное.

- Что ваши сыщики имеют против него? Конкретнее.

- Доказать его прямое участие в противоправительственных организациях, к сожалению, не удаётся, но многие факты заставляют нас допустить, что такое возможно.