Стреляющий компромат

Несмотря на бепрерывную трескотню хозяина, Людмила чувствовала грусть и одиночество. Прихлебывая чай, она невнимательно слушала Валерку, оглядывала неприхотливую обстановку гостиной, думала о своем. Предстояла очередная командировка в обществе носатого, значит, очередное совокупление в номере гостиницы. Без любви, нежности, ласки — неприкрытый секс. На фоне этого до чего же приятно общаться со скромником, стыдливо краснеющим при виде ее голых коленок.

— Может быть — по бокалу шампанского? Что-то ты заскучала…

— Просто жарко… Вот жизнь пошла: на улицы — холодрыга, на кухне хоть раздевайся…

— Какие проблемы? Разденься. Хочешь материнский халат принесу? — обрадовался идее парень. — И я переоденусь, надоело таскать на шее удавку.

Не дожидаясь согласия, притащил старенький ситцевый халатик. Видимо, страшно ему захотелось почувствовать себя в семейной обстановке, сидеть с фужером в руке, глядя на женщину-хлопотунью.

Людмила растерялась — как поступить? С одной стороны, неловко, с другой — может быть «семейная» обстановка сделает парня более решительным. Сам по себе секс ее не привлекал — сыта по горло Молвиным! — но вдруг Валерка, по-старомодному предложит «руку и сердце»?

— Стесняешься? — рассмеялся парень. — Зря. Мы с тобой ведь не просто знакомы — стали близкими людьми…

Он принялся расстегивать молнию блузки, та не поддавалась. Людмиле неожиданно стало весело — сразу видно, что парень неопытный, мало общался с женщинами.

— Не дергай, несмысшленыш, осторожно тяни вниз.

Молния сработала. От прикосновения к молочно-белой коже спины, пальцы Валерки задрожали, дыхание участилось. Да и девушка не осталась равнодушной — заколотилось сердечко, по телу пробежала дрожь.

— Я выйду… Когда переоденешься — позовешь…

— Зачем уходить, — нервно засмеялась Людмила. — Сам ведь сказал — близкие люди.

Игра с переодеванием закончилась… на диване. Так бурно и сладко, что девушка задохнулась от наслаждения. Нет, судьба послала ей не «голубого» и не импотента — сильного мужчину, могучего партнера. Это была настоящая награда за мученическую ночь с Молвиным.

Валеркины родители не появлялись в своей квартире, не писали и не звонили. Ненасытные любовники ежедневно посещали ее, не сговариваясь, спешили «домой» прямо с работы. По дороге забегали в магазин, накупали продуктов. Спиртного не брали — и без него пьянели друг от друга.

Возвращалась Людмила в материнскую обитель поздно ночью. Она бы вообще постоянно жила у Валерки, но боялась неожиданного появления его предков.

Пелагея Марковна понимающе улыбалась.

— Полюбила, доченька?

— Ну, что ты, мама, заладила: полюбила, полюбила. В наш век любовь непопулярна, слияние душ — фу, какая древность, тел — другое дело, — скрывая смущение, забормотала девушка. — Любовь придумана поэтами и женщинами-уродами…

— Ладно, будь по твоему. Одно только скажу — будь осторожна, не открывайся полностью, не будь дурочкой. Сама же говорила: мужчины — козлы, им нельзя верить… Вот и не верь… Чем меньше будет знать о тебе твой Валерка, тем лучше.

— Спасибо за совет, мамуля… Постараюсь…

Она, действительно, старалась не открывать Валерке душу, но с каждой встречей убеждалась в его порядочности и чистоте. Соответственно, переставала следить за каждым своим словом. Да и возможно ли принадлежать мужчине и таиться от него? Он же не Молвин, у которого понятия о взаимоотношениях людей вывернуты наизнанку, где чистое представлено грязным, святое — безбожным.

Через неделю состоялся тот самый разговор, который резко изменил жизнь девушки.

Если верить Валерке, днем ему позвонил на работу отец, предупредил: заболела сестра, он с матерью уезжает на неделю в Петербург. Парень прибежал в приемную Платонова и сообщил Людмиле радостную новость. Наконец-то, они безбоязненно проведет вместе целую ночь!

— Возьми ключи, отпросись с работы и приготовь классный ужин, — попросил он. — Вино — за мной. Постараюсь освободиться пораньше. Гляди, женушка, встречай накрытым столом, в халатике и в старых шлепанцах!

Огляделся и шутливо шлепнул девушку по спине. В ответ получил воздушный поцелуй. Оба расхохотались.

Молвин встретил просьбу секретарши без особого энтузиазма. Не проявил особой радости, но и не ответил отказом. Готовилась встреча «кровных братьев», во время которой Платонов, по настойчивым советам своего помощника, намеревался «накормить» Президента новыми предлжениями по ускорению реформ в экономике и в армии. Молвин спешно готовил письменные обоснования и соответствующие проекты указов.

— Завтра не опаздывай, — оторвал он взгляд от разложенных бумаг. — Работы много, — пожаловался он, — даже в командировку с тобой поехать недосуг…

Один бы ездил, вонючий козел, с ненавистью подумала секретарша, взял бы еще одну сотрудницу — для постели.

— Не опоздаю.

В точном соответствии с советами Пелагеи Марковны Людмила скромно потупилась и постаралась выдавить обещающую улыбочку. За ширмой улыбки — ненависть и презрение.